Кар разорвал бумагу и увидел внутри металлическую коробку с надписью «Лучший Эрл Грей». Квакер порылся в кармане и вытащил лимон.
– Его я решил не упаковывать, – сказал он.
– Ого, спасибо, – сказал Кар, принимая подарки.
Квакер переминался с ноги на ногу, видимо, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Знаешь, что я тебе скажу – давай сейчас выпьем по чашечке чаю! Мне нужно поговорить с тобой кое о чем.
Когда Кар заварил чай – под тщательным присмотром Говорящего-с-котами, – Феликс, Лидия, Кар и Селина сели за обеденный стол. Дом Кармайклов больше не был штаб-квартирой Бестий, и все вернулись в свои насиженные гнезда. Дом вновь был в полном распоряжении Кара.
Квакер, держа чашку обеими руками, пристально всматривался в ее глубины.
– Я хотел поговорить с тобой о… о Темном Лете, – сказал он, – и о Полуночном Камне.
Кар глотнул чаю. Слова Квакера тяжело повисли в воздухе.
– Он все еще у тебя? – спросил Говорящий-с-котами.
– Он в безопасности, – ответил Кар. – Я дал клятву, помните?
Квакер кивнул:
– Твоя мама тоже поклялась хранить его.
Он сказал это ровно, без осуждения, но Кар все равно ощетинился. Он вдруг вспомнил сцену, которую видел после укуса белого паука.
– Мне кое-что приснилось однажды, – медленно произнес он. – Поляна в лесу; там моя мама – тогда она была молодой – показала камень Сеятелю Мрака.
Брови Квакера чуть приподнялись:
– Значит, ты все знаешь.
Кар покачал головой:
– Но не понимаю.
Феликс какое-то время пристально смотрел на него, а потом сказал:
– Думаю, ты готов узнать правду.
– Расскажите мне, – попросил Кар. – Лжи я уже слышал достаточно.
Феликс Квакер с глубокомысленным видом глотнул чаю и начал:
– Очень хорошо. Ты никогда не видел своего дедушку, верно, Кар? Он умер задолго до твоего рождения. Твоей маме тогда было шестнадцать или семнадцать лет, насколько я помню. На смертном одре он рассказал ей, кем она станет, и отдал Полуночный Камень, наказав всегда хранить его.
Он помолчал, дуя на чай, от которого шел пар.
– Но его сознание уже затуманилось, и он не сказал ей главного – что никто не должен знать о Полуночном Камне. У Элизабет был близкий друг по имени Гидеон. Гидеон Маршалл. Она доверилась ему. Больше ей не с кем было поговорить, и я думаю, ей было одиноко.
Кар вдруг понял, к чему ведет Квакер, и ком встал у него в горле:
– Он был из паучьего рода, да?
Феликс кивнул:
– Гидеон не знал своих родителей, они бросили его вскоре после рождения. Но, очевидно, кто-то из них был Говорящим-с-пауками. Он получил свои силы очень рано, еще в детстве, и Бестии пожалели его, особенно твои бабушка с дедушкой. Это была их величайшая ошибка.
– Он стал Сеятетем Мрака, – прошептала Селина.
Феликс кивнул:
– Спустя несколько лет, когда ты уже появился на свет, Кар, Гидеон пришел к Элизабет. Он сказал, что позаботится о Полуночном Камне, что с маленьким ребенком на руках это слишком тяжелое бремя. Она отказала ему, но с того момента это был лишь вопрос времени. Гидеон Маршалл помешался на жажде власти и желании заполучить Полуночный Камень. Он собрал союзников и нанес удар. И тогда наступило Темное Лето.
Кар тяжело вздохнул.
– Почему вы не говорили мне об этом раньше? – спросил он.
– Потому что обещал никогда тебе не говорить, – сказал Квакер. – В разгар Темного Лета, когда казалось, что надежды уже не осталось, твоя мама заставила меня пообещать.
Он посмотрел на Кара, в его глазах стояли слезы:
– Ей было стыдно за то, какую роль она во всем этом сыграла. Бедняжка Лиззи. Но сегодня я тоже нарушил клятву.
Кар молчал, раздумывая над его словами, Лидия положила руку ему на плечо.
– Ты в порядке? – ласково спросила она.
– Думаю, да, – сказал мальчик и, отодвинув стул, вышел из-за стола.
– Кар? – позвала Селина.
– Дайте мне немного времени, – сказал он. – Хмур, Блик. Вы нужны мне.
Он вышел через заднюю дверь, все больше утверждаясь в своем решении. Вороны летели следом.
Кар указал на дерево.
– Принесите его, – попросил он.
– Что ты собираешься делать? – спросила Блик.
– Пожалуйста, просто принеси мне его, – ответил Кар.
Ворониха взлетела и исчезла среди темных ветвей, а Кар вынул из ножен меч.
Блик вернулась, сжимая в когтях Полуночный Камень, и бросила его на землю.
– Кар? – спросил Хмур.
Говорящий-с-воронами смотрел на глянцево-черную поверхность камня. Как такая маленькая вещь могла принести в мир столько горя? Из-за него Бестии ополчились против Бестий, из-за него пролилась кровь сотен невинных.
«Моя мама, мой папа, Визг.
Гидеон Маршалл и Цинтия Давенпорт…»
И сколько еще тех, чьих имен он никогда не узнает? И ради чего? Ради того, чтобы восторжествовал дух лишь одного человека. Черный Корвус хотел жить вечно, и это желание не умерло в веках, но стало яростной волной, которая нахлынула и погребла под собой множество жизней.
Так было вплоть до сегодняшнего дня.
Кар чувствовал, что остальные смотрят на него через кухонное окно. Ему было все равно, видят они или нет. Он занес Клюв Ворона высоко над Полуночным Камнем.
Ему нет дела до клятвы, которую дал Черный Корвус.
Он сам никогда ее не давал.
Кар, Джек Кармайкл – Говорящий-с-воронами, потомок Черного Корвуса, но не только это определяет его личность. И он видел достаточно ужасов.
Все закончится здесь.
Кар быстро оглянулся на окно и кивнул друзьям. Затем, шиироко размахнувшись, опустил меч на Полуночный Камень, вложив в этот удар все силы.
Не было вспышки света. Земля не содрогнулась. Кар чувствовал лишь отдачу от удара. Посмотрев вниз, он увидел, что Полуночный Камень разлетелся на несколько осколков. Он вложил меч в ножны, закрыл глаза и призвал воронов. Через несколько секунд стая черных птиц приземлилась в саду.
– Возьмите каждый по кусочку, – произнес он. – Летите далеко за город и бросьте их там. Не важно где, я не хочу этого знать.
Один за другим, вороны разлетались в разные стороны, держа в когтях осколки камня. Джек Кармайкл смотрел, как они исчезают вдалеке.
Потом он повернулся и медленно пошел к дому.
