— Реальная жизнь вообще довольно скучна, — назидательно сказала Кристиана. — Нельзя все время развлекаться, тем более в нашей ситуации. У нас есть определенные обязанности перед страной, да и перед отцом тоже. Мы должны служить примером людям и делать то, чего от нас ожидают, хотим мы этого или нет. Надеюсь, ты еще не забыл, что начертано на нашем гербе? «Честь, отвага и процветание».
Таково было семейное кредо нескольких поколений. Но для Фредди эти слова не имели особого значения. Его понятия о чести были весьма расплывчаты. Образ жизни, который он вел, не требовал отваги. А если его и интересовало процветание, то только собственное.
— С каких это пор ты стала такой святошей? — раздраженно поинтересовался Фредди. — Что они с тобой там сделали? — Он видел, как сильно изменилась Кристиана. Она уже не была той девушкой, какой уезжала в Африку.
— Я многому научилась, — сказала Кристиана, — у замечательных людей. — У людей, с которыми она работала и которых уважала. Она полюбила прекрасного человека и отказалась от него из чувства долга. Она потеряла подругу и видела, как началась война. Она многое повидала за эти девять месяцев и вернулась домой другим человеком.
Фредди не был уверен, что ему это нравится. И его чертовски раздражало ее возросшее чувство ответственности.
— Боюсь, ты становишься занудой, дорогая сестричка! — фыркнул он. — Тебе нужно больше развлекаться, вместо того чтобы ограничивать мои развлечения, — язвительно добавил он и поднялся, лениво потянувшись. — Я возвращаюсь в Вену. Хочу слетать в Лондон повидаться с друзьями.
Жизнь Фредди напоминала вечный праздник, от одного развлечения он тут же переходил к другому. Кристиана не могла понять, как он это выносит. Какая никчемная жизнь! Бесконечные вечеринки и погоня за девицами. И это в то время как другие люди должны выполнять всю работу.
Он отбыл в полдень, тепло попрощавшись с Кристианой, однако холодок между ними остался. Фредди не понравилось, что сестра критикует его образ жизни и напоминает об обязанностях. А ей не доставляло удовольствия наблюдать, как он попусту тратит жизнь. Она все еще переживала по этому поводу, когда по электронной почте пришло сообщение от Паркера. Он предлагал встретиться в Париже.
Первым побуждением Кристианы было сказать «нет», хотя она и обещала ему, что они обязательно встретятся. Но что это даст? Они еще сильнее привяжутся друг к другу и будут страдать даже больше, чем сейчас. Не говоря уже о том, что ее могут узнать. Набегут папарацци, и она окажется замешанной в скандале, как Фредди, а возможно, даже больше, учитывая отношение к женщинам в их стране.
Кристиана взяла трубку и позвонила Паркеру с намерением отказаться. Но, услышав его голос, растаяла.
— Привет, Крики, — нежно сказал он. — Как ты?
Кристиана вздохнула, не зная, что ответить, и решила быть честной:
— Ужасно. Я только что завтракала с братом. Все по-старому. Он только тем и занят, что развлекается и валяет дурака, пока отец вкалывает как вол, а я лезу из кожи вон, чтобы помочь ему. Это просто несправедливо. У Фредди начисто отсутствует чувство ответственности. Ему скоро будет тридцать четыре, а он ведет себя как восемнадцатилетний мальчишка. Я люблю его, но порой даже меня начинает раздражать его легкомыслие.
Князь чувствовал то же самое и взваливал все больше нагрузки на плечи дочери. При всем желании помочь отцу подобное положение вещей стало возмущать Кристиану, чего раньше не бывало. Но тогда она не была влюблена. До поездки в Синейфи она считала своего брата очаровательным шалопаем, а его выходки забавными. Но теперь, когда ей приходилось стольким жертвовать, поведение Фредди уже не казалось ей ни забавным, ни простительным.
— Так как насчет Парижа? — спросил Паркер с надеждой в голосе.
— Не знаю, — неуверенно отозвалась Кристиана. — Я бы с удовольствием приехала, но, боюсь, мы только разбередим раны.
Она не стала говорить «продлим агонию», что больше соответствовало истине. Конечно, можно поговорить с отцом, но вряд ли это что-нибудь даст. С его точки зрения, врач из Бостона, пусть даже вполне респектабельный, не достоин руки его дочери. Это противоречило всем его убеждениям. Его не волновало, сколько наследников европейских престолов вступили в брак с обычными людьми. Он не собирался менять свои взгляды или идти на компромиссы. Если отец узнает, что его дочь влюблена, он сделает все, что в его силах, чтобы убедить ее отказаться от Паркера, и в конце концов ей придется уступить. Она не может пойти против тысячелетних традиций, воли отца и желания матери, высказанного на смертном одре. Противодействие будет слишком сильным и рано или поздно убьет их любовь. От одной этой мысли сердце Кристианы сжималось, но она не представляла, как объяснить это Паркеру.
— Я всего лишь пытаюсь поддержать жизнь в пациенте, пока мы не нашли лекарства от болезни, — пояснил Паркер, не желавший расставаться со своими надеждами. Он не хотел сдаваться ни сейчас, ни в будущем.
— От этого нет лекарства, дорогой, — мягко возразила Кристиана, несмотря на страстное желание увидеться с ним.
Ей было двадцать четыре года, и она любила замечательного человека. Даже самой себе ей было сложно объяснить, почему она должна бороться с этим чувством ради замшелых традиций. Она разрывалась на части.
— Давай все же встретимся в Париже, — настаивал Паркер. — Совсем не обязательно решать все проблемы сейчас. Я скучаю по тебе. Крики, и хочу тебя видеть.
— Я тоже хочу тебя видеть, — грустно проговорила Кристиана. — Жаль, что мы не можем съездить в Массауа на уик-энд. — Она улыбнулась, вспомнив, как чудесно они провели время. В Африке все было гораздо проще, чем здесь.
— Не уверен, что сейчас Африка подходящее место для развлечений. Я узнал из Интернета, что ситуация на границе становится все хуже. — Эфиопия всегда хотела получить выход к морю и претендовала на эритрейские порты. По этой причине она никогда полностью не признавала условия мирного соглашения. — Ты вовремя выбралась оттуда.
При всем нежелании Кристианы возвращаться домой она не могла не согласиться с Паркером.
— Ты не получал известий из лагеря? — спросила она.
Пару недель назад она получила письмо от Мэри и открытку от Урсулы. Обе писали, что скучают, однако в остальном были немногословны. Сообщали лишь, что напряженно работают, ожидая дальнейшего развития событий и указаний из Женевы.
— Джефф прислал открытку, но ничего конкретного не пишет. Думаю, им мало что известно. Но если там начнется полномасштабная война, лагерю будет грозить реальная опасность. Всем сотрудникам придется перебазироваться к войскам ООН на границу. Правда, тогда они окажутся на линии огня. В любом случае лагерь придется сворачивать.
Мысль об этом опечалила Кристиану. Она была так счастлива там. И ей было жаль местных жителей, которых она успела полюбить. Военные действия станут для них ужасным бедствием, а ведь они едва оправились от предыдущей войны.
