— Ты долго отсутствовал, и у нас не было времени поговорить.
— Но каждый раз, когда мы говорили по телефону, я спрашивал тебя, хочешь ли ты, чтобы я приехал?
— А какой смысл был в твоем приезде? Ты же ясно давал понять, что сможешь приехать всего на день, а потом снова уедешь.
— Возможно, моя вина в том, что я все же не приехал. Что не бросил здесь все дела, не сел в самолет и не сказал тебе, что не могу жить без тебя. Не сказал лично, а не по телефону.
— В разлуке мы были три недели, а вместе всего около недели, да и то, почти все это время находились в жуткой ситуации.
— Но ты могла бы приехать ко мне.
— Да, конечно. Но ты сказал… нет, ты намекнул, чтобы я оставалась дома, что Голден Лод — твоя проблема, а не моя.
— Мне жаль, что ты восприняла это таким образом. Думал, мы понимаем друг друга, а оказывается, надо было хоть на денек прилететь к тебе.
— Такое искупление грехов обошлось бы тебе дорого, билеты на самолет не дешевые.
— Да, верно, но, похоже, то, что я не прилетел, обошлось мне еще дороже! И потом… Готов поклясться: ты была рада, увидев меня сегодня перед свадьбой. Я прочитал это в твоих прекрасных глазах. Мне казалось, что я попал в рай. Но, видно, не надолго.
Ру охватила паника. Она многое отдала бы за то, чтобы вернуть прошлое, когда было еще не поздно разобраться в своих чувствах к Маркусу. Но уж лучше выяснить правду сейчас, чем опять откладывать это на потом…
— Сразу после церемонии ты увидела отца… — медленно произнес Маркус. — Он что-то сказал тебе? Обо мне?
— Ты же слышал все, что он сказал. Да и вообще, в основном говорил с ним ты.
— Но, возможно, в его словах прозвучал какой-то намек? И ты внезапно осознала, что в качестве моей жены ты в какой-то степени теряешь свое положение в обществе? Это так? Ведь существует определенная разница между дочерью Мидаса Тревэлина и женой Маркуса Грэма.
— Прекрати! — возмутилась Ру. — Все это просто чушь. Если бы ты знал меня лучше, то понял бы, насколько абсурдны твои рассуждения!
— О том, чего не знаешь, можно догадываться. И я догадываюсь, что тебе не очень-то нравится здесь, в сельской местности. Я помню, какими словами ты поносила эти места.
Ру задохнулась от возмущения.
— Это не честно! Я говорила это, когда мы бродили в глуши и могли умереть там! Черт побери, до настоящего момента тебя самого не слишком тянуло сюда.
— Не понял.
— Пока делами поместья занимался Джон, ты сюда не очень-то стремился. А потом вдруг все свое время стал проводить в Голден Лод. Не мог оторваться от поместья даже ради того, чтобы побыть со мной. Откуда такая внезапная любовь к Голден Лод?
— Твои слова очень похожи на те, которые я слышал раньше… от Лайзы Хоршем. Чувствуется ее влияние. Может, она позвонила тебе, чтобы поздравить со свадьбой, а заодно настроила против жениха?
— Я не разговаривала с ней после нашего отъезда из Линден Ли, а тогда даже не обратила внимания на то, что она говорила тебе!
— Почему же? — холодным тоном поинтересовался Маркус. — Я вот обратил. Потом обдумал все и пришел к выводу, что в словах Лайзы и Фила довольно много правды. Я не транжир, каким они представили меня, но в какой-то степени я действительно утратил ответственность. Признаю, я все оставил на Джона, о чем сейчас серьезно сожалею. Ты удовлетворена?
— Но я никогда не упрекала тебя в этом.
— Да, не упрекала. Но одно время у тебя было совсем другое мнение обо мне. Похоже, ты больше ценила Маркуса Грэма, чем он сам ценил себя. Потому и осчастливила меня своим доверием. Во всяком случае, я так думал.
— Я действительно доверяла тебе.
— Так что же теперь изменилось? Почему ты молчишь? После ужина ты перекинулась парой слов с Эланой и Тимом, со мной же — ни единым. А когда мы пришли сюда, в коттедж, ты начала бормотать какую-то чепуху насчет того, что они сильно тебе понравились и что тебе очень хочется чаю. Ради Бога! Такие разговоры можно вести в любое другое время, но не в первую брачную ночь!
Злость, медленно нараставшая в душе Ру, вырвалась наружу со словами:
— Понятно! В Линден Ли ты не разговаривал со мной, тебе это можно — испытывать сомнения и замыкаться в себе. Но если я делаю то же самое, то это уже преступление! Тогда, в горах, я была ужасно напугана. Боялась, что мы умрем от голода или утонем. Боялась, что ты снова вывихнешь травмированное плечо, и я уже не сумею вправить его. Единственное, что поддерживало меня, — то, что ты был рядом. А потом нас спасли. Но, наверное, в этот день произошло что-то еще, и ты совершенно забыл обо мне. За все время нашего пребывания в Линден Ли ты ни разу не подошел ко мне по собственной инициативе. А затем попытался избавиться от меня, побыстрее отослать на побережье. Ты не хотел ехать со мной, но все же поехал, однако смылся в поместье сразу после того, как я согласилась выйти за тебя замуж. Ты уделил мне три дня… Всего три дня!
— Но ты же сказала, что понимаешь… — начал было Маркус, однако Ру оборвала его, боясь, что если сейчас замолчит, то никогда не скажет ему того, что должна сказать:
— Тебе наплевать на то, как я расцениваю твои поступки. Тебе, Тиму и Элане вполне хорошо втроем, у вас своя компания! Я вам не нужна. А вся эта чепуха насчет того, что ты любишь меня, была просто уловкой, которая помогла тебе добиться того, чего ты хотел. Причем теперь еще и недоволен, что я осмеливаюсь вести себя так, как это делал ты!
Ру услышала в своем голосе нарастающую истерику и замолчала. Она тяжело дышала, давилась слезами ярости, но в конце концов успокоилась — и похолодела от страха: Боже, что она наговорила Маркусу! Он никогда не простит ей этого. Никогда!
Некоторое время стояла тишина, потом Маркус осторожно спросил:
— Ты закончила?
— Да. — На самом деле Ру так и не высказала всего, что хотела, но она ощущала комок, подступивший к горлу, и понимала, что если снова заговорит, то разрыдается.
— И чувствуешь себя лучше, выплеснув из себя всю эту муть?
— Нет, не лучше! — Ру всю трясло от напряжения и страха. — И я не хотела, чтобы это прозвучало именно так.
— Что ж, возможно, ты в чем-то права. Но в одном ты определенно ошибаешься, и ты не имела права ни говорить, ни даже думать об этом.
— Ты имеешь в виду мои слова об Элане и Тиме? Извини, они хорошие люди.
— Господи, дай мне терпение! Послушай, Ру, я, Элана и Тим дружим с самого детства. Да, мы большие друзья, но ты ошибаешься, если считаешь, что у нас этакий тройственный союз, в котором нет места для четвертого человека, то есть для тебя. Однако Тим и Элана беспокоят меня меньше всего. Все дело в проклятом Джоне и финансовых проблемах, в которые он втянул нас. Это очень серьезно, и только по этой причине я не мог постоянно быть рядом с тобой!
