Книга Тринадцать ведьм - Инна Бачинская

Монах позвонил и приложил ухо к двери. За дверью было тихо. Потом он услышал, как прошелестели легкие шаги и оттуда спросили:

— Кто?

— Ида, это Олег Монахов. Извините, что без звонка.

Дверь открылась, и Монах вошел. Ида, в черном, бледная и печальная, смотрела вопросительно.

— Добрый день, — сказал Монах, рассматривая ее. — Я принес вам травяной чай. Покажу, как заваривать. Кроме того, проведу сеанс. Я вас разбудил?

— Я не спала, просто лежала. Вы экстрасенс? — спросила Ида. — Света говорила…

— Ну, какой там экстрасенс. — Монах сделал вид, что смутился. — Так, разбираюсь немного в травах. Люблю, чувствую, какая от какой хвори, сам собираю. А потом достаю всех домашних, заставляю пить.

— Они слушаются? — Ида слабо улыбнулась.

— Не слушаются. Чай ведь заварить надо, да и пить желательно все время, а таблетку глотнул и свободен. А что такое таблетка? Яд!

— Яд, — согласилась Ида. — Кофе хотите?

— Кофе — тоже яд, — сказал Монах. — Хочу. А вы умеете варить?

— Умею. Это то немногое, что я действительно умею. Давайте в кухне, не против?

— Давайте. И тащите сразу кастрюлю для отвара.

— Я когда-то пила китайские травяные чаи, они были просто ужасны! Черные как деготь и страшно вонючие.

— Есть такие. Для тонуса. Амбре и вкус в полной гармонии.

— Я смогла выпить только три раза. Ваши чаи такие же?

— Нет, Ида. Мои приятные, сладковатые и пахнут цветами. Я кладу туда жасмин и анютины глазки. Вам понравится. — Он потрогал ее лоб. Ида, которая инстинктивно боялась чужих — черта, развившаяся за время болезни, — не отпрянула, таким естественным был его жест. — У вас температура.

— Теперь реже. Сейчас выпьем кофе, и все пройдет. Или чай с анютиными глазками. — Она улыбнулась. — Вот вам кастрюля.

Монах раскрыл пакетик, вытряхнул в кастрюлю щепотку сухих трав, залил водой. Ида с любопытством наблюдала.

— Это на один раз, — сказал Монах. — Варите пять минут на медленном огне. В чашку можно добавить мед. Пить лучше вечером, потому что захочется спать.

— Мне и так все время хочется спать. О каком сеансе вы говорили?

— Я попытаюсь передать вам свою энергию.

Она окинула его взглядом и рассмеялась.

— Это возможно? А вам не жалко? — Она щелкнула кнопкой электрического кофейника.

— У меня ее много, — сказал Монах, с удовольствием рассматривая ее. — Я с вами поделюсь. Вы пиво пьете?

— Пиво? — Она удивилась. — Никогда не пила. А что?

— После сеанса состояние примерно такое, как после пива. Голова идет кру́гом и радость. Перезагрузка полная. Когда вы окрепнете, я позову вас на пиво к Митричу в «Тутси». Это мой добрый знакомый, трудится барменом.

— Я помню его. А много нужно выпить?

— Вам немного, хватит стакана.

— Ваш кофе! — Она пододвинула Монаху керамическую кружку. — Сливки? Сахар?

— Ничего, кроме кофе. Ваш отвар тоже готов, выпьете после сеанса.

— Это не больно? Передача энергии.

«Не больно. Это же не электрический удар», — хотел сказать Монах, но вовремя прикусил язык.

— Ида, как вы вообще?

— Не знаю, Олег. Пустота и подвешенность. Наверное, еще не осознала. Слава богу, Света приходит, и еще Игорь Костин, партнер Толи. Он взял на себя похороны. Я отдам ему бизнес, все равно я не потяну. А денег мне хватит… — она запнулась, — надолго. Я хочу уехать отсюда, у нас дом в Лимассоле. Там хорошо! Сначала вечная весна, потом вечное лето, потом вечная теплая осень. Море рядом, азалии цветут. И главное — далеко. Далеко от всего: от этой сырой зимы, смертей, болячек. Мне бы только попасть туда, понимаете? — Она смотрела Монаху в глаза.

— Понимаю. У вас удивительные глаза, Ида. Бирюзовые!

— Это от кофе. Представляю, какие они станут от пива.

Монах рассмеялся.

— Вы не думайте, что я бесчувственная! Мы прожили вместе двенадцать лет, у нас были прекрасные отношения. До свадьбы встречались больше двух лет… А потом я заболела. Толя вытащил меня, если бы не он… Если бы я верила в высшие силы, я бы подумала, что он погиб, спасая меня. Как в кино про «Титаник» — меня вытолкнул, а сам утонул. Это несправедливо. В нем было столько сил… не понимаю. Так просто не может быть! Это несправедливо.

— Я встречался с Андреем Шепелем, — заметил Монах. — Он не знал о смерти вашего мужа.

— Не знал? — Ида взглянула на Монаха в упор. — По-моему, весь город в курсе. Толя был любовником Виты Шепель, Андрей прекрасно все знал! Он ненавидел Толю.

— Вы ему нравитесь.

Ида порозовела.

— Я мало его знаю. Вита была неприятной высокомерной снобкой. Если бы вы знали, как я жалела, что не осталась дома в тот вечер! Но мне вдруг захотелось праздника, я купила новое платье… старые не годились — я очень похудела, сделала прическу, накрасилась… впервые за два года! А потом увидела Толю и Виту вместе и поняла, что они любовники.

Монах взял ее за руку.

— Никакой трагедии! — Она усмехнулась кончиками губ. — Если честно, мне было все равно. То есть не столько все равно, сколько гадко. И немного обидно. Меня как будто ударили по лицу! При всех. А подруга Виты, Тома… — Ида махнула рукой. — Ясновидящая! Дрянная особа.

Монах кивнул.

— Она, кажется, умерла.

— Умерла. Я понимаю, о мертвых или ничего, или хорошо. Бог с ней! И Руслана, стриптизерша… Света говорит, были какие-то знаки. Какое-то колдовство. Сначала Вита Шепель, а потом они. Света сказала, что следующие мы… надеюсь, она пошутила.

— Были, — сказал Монах. — Знаки были. Это не шутки.

— А что это значит?

— Это значит, что смерти связаны. Ясновидящая и Руслана убиты одним и тем же убийцей. Насчет Виктории Шепель не уверен.

— А нам, оставшимся, что-то угрожает? Мне и Свете?

Монах пожал плечами.

— Вряд ли. Совпадения случаются очень странные, необязательно есть смысл. Была еще одна смерть, там тоже оставлен знак.

— Кто?

— Актер Молодежного театра, Петр Звягильский, слышали о таком?

— Кажется, Света упоминала. Значит, не только наш круг? Были и другие? Этого актера на дне рождения точно не было.

— Его могли пригласить, но что-то помешало ему прийти, мы не знаем. Если он был приглашен, то связь с Викторией Шепель все-таки существует.