Почему-то было чувство, что Арлито темнит, но я не видела причин, зачем ему вредить мне.
— В пекло Ратона, — проговорила я, слезая с телеги. — Ответь на единственный вопрос: что ему будет за убийство? Ну, это ж мир Справедливости, а он навредил человеку умышленно. Он заболеет и умрет в муках?
— Может, он уже искупил вину, делая добро. Или отдал что-то дорогое. Не волнуйся, маги проведут расследование и накажут его.
Торговец все еще сидел без движения, и я спросила:
— Ты выключил его, что ли?
Арлито кивнул. Его конь занервничал, начал танцевать на месте.
— Огник, тише! Вот же беспокойное животное! — Он спешился, и конь угомонился, Арлито похлопал его по крупу и объяснил: — Лошади, особенно жеребцы, не любят магов — пугаются. Кобылы спокойней переносят, если привыкнут. Да, когда очнется, торговец не будет меня помнить. — Он протянул мне поводья.
Прежде чем сесть в седло, я отдала ему узелок, вытащив оттуда деньги.
Удивилась я, уже когда запрыгнула на коня. Раньше мне не доводилось управлять лошадью, но это тело вскочило в седло, механически выполнив серию движений. Наверное, если задамся целью и включу разум, который не знает, как это делается, ничего у меня не получится.
— Положи к себе, там еда.
— Надо купить недорогую повозку, чтоб не привлекать внимания, — сказал Арлито. — Можно с каким-нибудь товаром — сейчас ярмарка, и нам просто будет затеряться. И оружием разжиться — мало ли что ждет нас в пути. Извозчика тоже желательно бы нанять.
— Тогда какого демона мы торчим посреди дороги? — возмутилась я, Арлито указал в сосняк;
— Там проедем без труда, к тому же сократим путь.
Он запрыгнул в седло позади меня, обхватил за талию, и я направила жеребца подальше от людских глаз. Навстречу неслись сосновые стволы, иногда приходилось пригибаться, чтобы ветка не стегнула по лицу. Я представляла, как прямо сейчас в мою комнату входит Тайя, обнаруживает пустую кровать, спокойно выходит и поднимает тревогу. Сначала Ратон велит обыскать имение и заглянуть под каждый куст, Ларсо как главного подозреваемого допросят первым, потом Ратон разошлет людей прочесывать деревни. Интересно, он сообразит, куда именно я направилась? Я бы догадалась.
Из лесу мы выскочили на едва заметную тропку с отпечатками копыт и коровьими лепешками. Куда она выведет, я не знала, было достаточно, что она вела на восток, навстречу поднимающемуся солнцу. Деревня Гусятня тоже находилась на востоке, в пяти километрах от моего имения, там я рассчитывала купить повозку и продолжить путь, спрятавшись от нежелательных свидетелей.
Тропинка закончилась возле поросшего камышом озера, его берег истоптали коровы, а два светловолосых мальчишки-пастуха, сложив вещи на берегу, купались нагишом. Завидев нас, они замерли, не зная, что делать. Их коровы мирно паслись на лужайке недалеко от двух огромных ив, где третий мальчишка, тоже совершенно голый, собирался прыгнуть с ветки вводу.
Обогнув озеро, мы выехали к пшеничному полю, уже убранному, преодолели его, выбрались на широкую дорогу и двинулись к Гусятне. Обогнали повозку, запряженную волом. Погонявшая его женщина отошла в сторону, пропуская нас. Оказалось, что в повозке рядом с многочисленными мешками сидели две девочки лет десяти и двенадцати. Младшая беззубо улыбнулась и помахала нам рукой.
На подъезде к Гусятне мы спешились — Арлито правильно сказал, что мы очень привлекаем внимание: крестьянские женщины не ездят верхом, как я, к тому же конь слишком хорош, и лучше его оставить здесь, в лесу. Тут же я распотрошила прическу, кое-как пятерней причесала волосы, торчащие в стороны. Заколки с драгоценными камнями спрятала в карман.
— А если украдут коня? — спросила я, увидела земляничный куст, усыпанный ягодами, и не удержалась, шагнула к нему и сразу же ретировалась, атакованная комарами, протянула добычу Арлито, он покачал головой.
— Он вернется, когда я позову.
Я отправила ягоды в рот, зажмурилась от удовольствия.
— Арлито, ответь на глупый вопрос: вот у тебя есть магический дар… Твоя сила иссякает? Как ты это чувствуешь?
— Конечно, иссякает. Когда не давал тебе уйти, думал, сам помру. Что чувствую? Хочется спать и есть, ну, и упадок сил, конечно.
— Понятно. — Я кивнула, запрокинула голову, рассматривая огромную разлапистую ель. — Ты хоть немного веришь, что я не убивала Саяни?
— Если бы не верил, попытался бы доставить тебя назад. Мне с самого начала не понравилась эта история, но, понимаешь, мы, маги — наблюдатели, в княжеские дела мы вмешиваемся очень редко. Управители земель не обязаны нам подчиняться.
— Теперь более-менее ясно, — кивнула я.
— Мне странно то, что с тобой происходит, — сказал Арлито. — Ты должна была вспомнить свое прошлое, но этого не случилось, хотя я вижу с тобой знания, которые ты почему-то не можешь или не хочешь пробудить.
— Я боюсь стать прежней, — соврала я. — Ведь я была плохим человеком.
Арлито оставил мои слова без внимания, а я поймала себя на мысли, что мне не хватает Саяни, с которой можно было поговорить о своем мире, о самолетах, о женщинах в брюках, о дамах, которые правят странами, о людях с черной кожей, каких здесь нет. Теперь моя тайна будет висеть неразделенным грузом, а мне останется одно — врать, врать, врать.
— Скажи, ты ведь можешь одолеть человека? Потому что там, на ярмарке, будут стражники, которые знают меня в лицо.
— С людьми сложно, если два человека без защитных амулетов, то я могу их и убить, но тут все зависит от того, насколько силен внутренний огонь. Если людей больше трех, все, что я могу — сделать внушение, попытаться отвести их взгляд: они будут видеть нас, но не узнают. Но ты должна вести себя естественно, не дергаться, двигаться плавно.
— Хорошо, постараюсь. — Я сделала по возможности довольное лицо, коснулась его руки: — Посмотри на меня — видно, что волнуюсь?
— Видно, — проворчал он. — Но простой смертный не заметит, так что пойдет.
Перебравшись через небольшой ручеек вброд, мы вышли на дорогу. Мои туфли больше напоминали кожаные носки, и я чувствовала каждый камешек. Платье же было практичным и удобным: своеобразный мешок с вырезом для горла. Из разрезов верхнего коричневого платья выглядывало нижнее светлое.
На Арлито был кожаный жилет со шнуровкой спереди, бежевая рубаха до колен, дорогие по местным меркам сапоги. Сумку, куда я сложила весь свой скарб, кроме монет, он перекинул через плечо.
— Ничего не держи в карманах, — посоветовал он. — На ярмарке орудуют воришки, глазом не успеешь моргнуть, как ощиплют, а сумка у меня заговоренная.
Всех денег я ему доверять не стала — отдала четыре золотых, два золотых оставила себе и положила в туфлю-носок, а серебряный зажала в ладони — на него мы рассчитывали купить телегу, причем очень быстро, пока Ратон не разослал по дорогам стражников.
