По правде сказать, мне было совсем не интересно, куда он в сей момент поедет, просто я искала повод скорее избавиться от его присутствия. В моей голове бушевал ураган мыслей. Я почти наверняка знала, где мне искать Свету и вместе с ней Карлоса.
— Домой, только домой — уже седьмой час. Хоть раз вовремя с работы приду. Вот Любаша порадуется.
— И то верно, порадуй жену. И мы поедем. Да, Обломчик?
Я впорхнула в автомобиль, едва сдерживая себя, чтобы не затащить Облома следом за собой. А он, как назло, ехать не торопился: спокойно докуривал сигарету и строил с Борькой прогнозы на ближайший футбольный матч.
В конце концов он протиснулся в автомобильный салон и положил руки на руль.
— Сколько тебя можно ждать? Поехали быстрее, — не выдержала я.
— Облом, я сейчас тебе сообщу одну вещь. И если ты, выслушав меня, скажешь, что я не гений, я подумаю, что ты мне завидуешь или хочешь обидеть.
Глава 25
— Ирочка, по опыту знаю, — с тобой спорить трудно. Даже слушать не стану, сразу соглашусь — ты гений. Ты удовлетворена?
— Облом, ты подлиза!
— Да, а ты меня не ценишь. Так что ты мне хотела сказать?
— Все сходится! Знаешь, о чем я сожалею? Что они все не столкнулись лбами. Эдик со Светой, а Стас с людьми Мавра. Получается — Эдик разминулся со Светой на несколько минут, он приехал в мой двор, когда та уже ушла, и спустил второе колесо, хотя одно уже было спущено. Люди Мавра вообще припозднились, нашли только окоченевший труп Стаса Кулешова, ну и нас, конечно.
— Да, — согласился со мной Облом. — Игра «А ну-ка, догони». Так куда едем? Домой?
— Нет, Облом, у меня для тебя сюрприз. Поехали.
Я назвала адрес квартиры, которую при жизни снимала моя подруга, Люся Антипова. Облом, конечно, сразу не понял, зачем нам туда ехать, — но что тут поделаешь, не всем дано хватать мысли на лету, и переспросил:
— Куда? А зачем?
Пришлось мне ему объяснять:
— Вникай. Дачный поселок Зарецкого совершенно в другом конце от Андреевки. Чтобы сюда добраться, непременно надо проехать через город. Могу предположить, Стас, прежде чем спустить Карлоса и Светлану в подвал, обчистил их карманы и забрал деньги. Когда наша парочка выбралась из плена, им было не до того, чтобы искать свои кошельки или требовать с Кузнецова награбленное — у Стаса вполне могли быть сообщники, и они в любую минуту могли появиться в Андреевке. Надо было торопиться. В город они добрались, скажем, на попутке, а дальше? Понадобились деньги. Светлана заскочила в общежитие, переоделась и поехала с Карлосом к сестре, то есть к Люсе, чтобы взять у нее деньги на проезд — без денег в «Золотую осень» тебя никто не повезет.
— Голова, — восхитился моим логическим мышлением Облом. — Ей-богу! Я бы до такого не додумался.
— Вспомни, Светлана и Карлос удрали во вторник, а Люсю похоронили в понедельник. От соседки или от кого-то другого Света узнает о смерти сестры.
— Какой кошмар! Бедная девочка, — посочувствовал Облом.
— Нашел кого жалеть! Слушай дальше. Люся всегда аккуратно платила хозяйке квартиры за месяц вперед, то есть Света до конца месяца спокойно могла жить в проплаченной квартире. А что это значит?
— Что? — тупо повторил Облом.
— А то, что Эдик со своей дачей Свете теперь стал не нужен! Есть Карлос, есть квартира. Охмуряй — не хочу.
— Ты гений!
— Я знаю, — скромно подтвердила я. — Поехали!
— Сейчас? Пока в город приедем, будет уже восемь часов! Ира, я есть хочу, я устал. Давай с утра навестим Свету, — закапризничал Облом. — Тем более что ты можешь только предполагать о наличии в квартире сладкой парочки.
— Облом, ты что, не веришь моему чутью?
— Верю, верю, но может, все же завтра?
— Никаких завтра, только сегодня.
Облом сдался. В город мы въехали, когда на улицах зажглись фонари. Меня это устраивало — по светящимся окнам легко сообразить, пустая квартира или же в ней кто-то обитает, если, конечно, этот кто-то не пытается скрыть свое присутствие и не сидит в полной темноте. Посему, когда Облом остановил свою машину в Люсином дворе и мы из нее вылезли, я первым делом задрала голову вверх и посмотрела на окна.
— Что и требовалось доказать! Светятся окошки.
— Ты гений! — в который раз восторженно воскликнул Облом.
— Тогда пошли, — скомандовала я, уверенно зашла в подъезд и стала подниматься на Люсин этаж. Облом, громко пыхтя, плелся сзади. — Поторопись! — крикнула я в пролет. — Ждать не буду, пропустишь много интересного.
Дверь открыла Светлана. Она была в трауре: черный облегающий ладную фигурку свитер, брючки, что вторая кожа, и атласная ленточка в тон наряду на белокурых волосах. Хороший вид для фотографии в газетной колонке «Светских новостей» — безутешная в горе сестра принимает соболезнования.
Все хорошо, только вот скорби в глазах девушки я заметить не смогла. Светкино лицо светилось от счастья, глазки горели, а на губах блуждала довольная улыбка.
При моем появлении улыбка с лица Светланы улетучилась. Разумеется, она меня узнала. А как не узнать ту, чьим именем она называлась вот уже сколько дней? Она попыталась захлопнуть перед моим носом дверь, но меня этим трюком провести сложно — я предусмотрительно выставила ногу в проем.
— Поговорить надо.
— Я вас не знаю, — испугалась Света.
— Не лги, знаешь. Пусти в квартиру. Разговор есть. О любви, совести и чести.
— О-хо-хо! Только я вас все равно не впущу, потому что посторонних в дом не пускаю. — Света натянуто засмеялась и предприняла еще одну попытку захлопнуть дверь, но я уже двумя ногами стояла в прихожей и теснила хозяйку внутрь квартиры. Света была мельче меня, и устоять перед моим натиском ей было непросто.
— Светлана, вам лучше нас впустить, — заговорил Облом. — У вас серьезные проблемы, и я, как адвокат, постараюсь хотя бы часть их уладить.
Света подняла глаза на Петра Константиновича, который в этот момент наконец-то появился на площадке. Она оценила его мощную фигуру и пришла к выводу: нас все же стоит впустить, тем более что я уже практически была внутри.
— Ладно, только идите на кухню.
Она прошла по коридору, по пути захлопнув дверь в гостиную. Наивная, думает, что наплетет мне разной ерунды, я ей поверю и не догадаюсь заглянуть в комнату.
Я вновь очутилась на кухне, где несколько дней назад готовила с Анной Владимировной поминальный обед. Воспоминания нахлынули на меня. Каким хорошим человеком была Люся, и какая нелепая смерть была ей уготована! Жуткая несправедливость! По большому счету Люся была для меня самой близкой подругой. Как мне ее будет не хватать!
