Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– У него нет документов! – Резкий голос вернул подобие соображения.
– Документы, наверное, в куртке! – Тоня кинулась к командиру, который уже перевалил Виталино корноухое тело на попечение могучего широкоплечего парня, словно нарочно приспособленного выносить раненых с поля боя. – В куртке, да, Феденька?
Сама не заметила, как его назвала, а у него вдруг улыбка мелькнула на окровавленных губах. От этой улыбки у Тони слезы из глаз брызнули, зачастила, ничего не видя, обращаясь к каким-то расплывчатым пятнам вместо лиц:
– А куртка у меня наверху, в моей квартире. Понимаете, мы сидели у меня, разговаривали. И вдруг пришел Виталий… – она ткнула пальцем в жертву, – это мой бывший муж, он хотел с дочкой повидаться, а ее дома нет. Виталя ушел, а я что-то вспомнила, выскочила, подбежала к нему, а тут…
– Не нашел гильзу, товарищ командир! – подбежал омоновец с фонариком, отряхивая коленки: похоже, серьезно искал, со всем тщанием. – Только вот какую-то ерунду, но это, наверное, к делу не относится.
Подал командиру какой-то картонный прямоугольник, но Тоня не разглядела, что это такое, потому что омоновец загородил его. Наверное, сохраняя военную тайну.
– Да, ты прав, ерунда. – Командир щелчком пустил картонку по ветру и покосился на Виталю: – Пострадавший, вы сможете сами доехать до больницы? Понимаете, «Скорую» вам вызывать как-то не того, не этого… – Он пожал плечами. – Несерьезно как-то! Машинка у вас хорошая, быстренько доедете до травмпункта, только данные свои оставьте, чтобы потом мы могли вас вызвать. Или, может быть, попросим вашу бывшую супругу вас перевязать?
– Перевязать? Да она меня чуть не прикончила за эту машину! – со слезами в голосе выкрикнул Виталик. – Я два раза со злости пнул колесо, так она, Тонька, выскочила, как мегера: машинку ее любовника я, видите ли, чуть не сломал!
– Что? – Командир резко прищурился. «Соломинка» вмиг сделалась похожа на маленький острый клинок. – Это не ваша машина? Это ваша машина? – Последнее относилось к Федору.
– Его, его! – азартно подскочил Гена Мартынов, о котором в пылу происходящего все успели забыть. – Понятно, командир, тут в натуре заказняк планировался. Эти крутые нахапали народного добра, теперь поделить не могут. Наверняка подельники сговорились убрать его, да попутали в темноте. Сидели там за будкой в засаде, следили за машиной, я видел какие-то рожи, смотрят, идет мужик, подходит к «Ауди», ну, думают, ты-то нам и нужен, голубчик, ба-бах! Да не в того попали, в Виталю, который тут ни сном ни духом, мужик правильный, всегда даст поправиться соседу, не то что этот жмотяра. И что вышло? Виталя пострадал, а этот, новый Тонькин хахаль, вон целый-невредимый.
Командир слегка тряхнул непокрытой кудрявой головой, словно пытался отделить в этом месиве слов зерна от плевел.
– Погодите-ка. Вы же уверяли нас, будто этот человек, – кивок в сторону Федора, – стрелял в пострадавшего из-за трансформаторной будки. А теперь что говорите? Какая засада? Какой заказняк? Вы вообще видели его раньше? – Снова кивок в сторону Федора.
– А то! – зло оскалился Гена. – Видел! Дай, говорю, поправиться, а он: перебьешься, не война. Вали, говорит, на все три буквы алфавита…
– Тридцать три, – вздохнул командир.
– А? – насторожился Гена.
– В алфавите не три буквы, а тридцать три.
– Да ты чо-о?! – Гена даже покачнулся.
– Что слышали. Ладно, дайте встать человеку. Документы у вас есть какие-нибудь?
Федор выпрямился, чуть морщась и касаясь рассеченной губы.
Командир тоже сморщился, видимо, от сочувствия и неловкости за топорную работу подчиненных, и Тоне показалось, будто лицо Федора словно бы отразилось в очень молодом, очень красивом зеркале. Потом по оригиналу и отражению промелькнули усмешки, Федор махнул рукой: чепуха, мол!
– Документы у меня действительно наверху. В 24-й квартире. Я выскочил впопыхах. Кстати, там же и пистолет, и разрешение на ношение личного оружия.
– Какие у вас мысли насчет этого самого заказняка?
Взгляд Федора на миг скользнул к Тоне, потом вернулся – светлый-светлый, невинный-невинный! – к командиру:
– Абсолютный бред. Разбирайтесь с господином Бараниным, какие у него там проблемы, кому осколок его уха понадобился, а ни меня, ни Антонину Никитичну в это не впутывайте.
Голос Федора звучал очень убедительно. Виталя, видимо, был уже в последнем градусе возмущения: ничего не слышал, не видел, не воспринимал. И молчал.
– Короче, никакой это не заказняк, а висяк, – спокойно констатировал командир. – Вполне возможно, просто шпана баловалась какая-то. Так и запишем. А теперь проверим документики.
Поднялись в квартиру с командиром и еще двумя серыми парнями. Документы проверили у всех: у Федора, у Тони и у пистолета. Этот последний вдобавок понянчили на трех опытных ладонях: «Ого! Не слабая «беретка»!» Потом командир записал все данные (на всякий пожарный случай) и выразился в том смысле, что разное в жизни бывает, сердца бы на него не держали.
Федор кивнул. Тоня тоже.
Воины откозыряли и двинулись было к дверям, но Федор шагнул следом:
– Одну минуточку. Мы тоже идем.
Схватил в охапку куртку, Тоню – под руку. Спохватился:
– Ах да! Где туфельки Катины? И все прочее танцевальное?
По счастью, вещички, приготовленные для обольщения «дяди Сережи», лежали в специальной сумочке – осталось только прихватить их. Федор, словно ощущая общее омоновское недоумение, счел нужным пояснить:
– Это для бальных танцев. Мы за девочкой едем. У тети девочка.
Спустились во двор под прикрытием трех серых удальцов.
Витали уже не было; однако отсутствие его объяснилось очень просто: «Гражданин пострадавший отправился в травмпункт на такси». Гены тоже, по счастью, не было видно.
Федор открыл Тоне дверцу «Ауди», помог сесть, захлопнул дверцу, двинулся обходить машину, но по пути наклонился, что-то поднял и сунул в карман. Сел за руль, махнул командиру.
Вывернули за угол – и сразу начали наматывать не меньше трех кругов вокруг площади Горького, причем Федор ничего не объяснял, а только смотрел, чудилось, во все три зеркальца сразу. Потом рванул по улице Новой в сторону Ильинской, прошмыгнул проулком до Малой Ямской, постоял в каком-то «кармане», озираясь…
Тоня сидела сжавшись, как замерзший воробей. Трясло ощутимо, слезы были рядом. Хорошо, что Федор оказался слишком занят своими водительскими манипуляциями, ничего не говорил. Вообще словно забыл о ней. Нет, вот вспомнил: вынул что-то из кармана, перебросил Тоне на колени. Вспорхнул прямоугольник плотной бумаги, на миг замер вертикально, потом лег.
Карта! Уже знакомая карта! Папесса Иоанна!
Зачем Федор опять ее показал? Тоня брезгливо подобрала коленки, карта соскользнула на пол.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
