— Ивушка, я не ревную и не сержусь, не волнуйся. Мы с тобой взрослые люди, у меня тоже были женщины.
«Тоже? Как раз у тебя они и были, ради них ты предал меня, а теперь изображаешь всепрощение?»
— Поэтому можешь не оправдываться. Был Дима, или Коля, или Вася — это все в прошлом. Главное, что мы снова вместе.
Девушка очень сомневалась, что они снова вместе. Даже само слово «Ивушка» начинало ее раздражать. Она привыкла быть Ви-Ви, Ви-Вишкой и Ви-Вишенькой, это имя казалось сильным, уверенным, веселым в отличие от скучной, размазанной, унылой Ивушки.
Иветта представляла себе, чего хочет от нее Саша — образцовой семьи. Он и она делают карьеру до начальников отдела, престижно катаются на горных лыжах, — романтики ради красивый жест: он становится ее личным инструктором, — периодически они вежливо общаются с родней и Марией Викторовной, затем рождаются правильные и здоровые дети, которых тоже престижно возят куда-нибудь отдыхать. И жену с ее женственным стилем не стыдно показать друзьям, и о муже вздыхают все подруги, оба загорелые, белозубые, спортивные, как на картинке из глянцевого журнала.
Короче, сказка, а не жизнь — есть место всем устремлениям обывателя. Причем все это — с налетом Европы, что особенно пикантно.
Иветта не хотела. Не хотела правильности и образцовости, не хотела карьеры, романтики, белых зубов и гламура. Просто не хотела. Она вправе быть несовершенной — и хочет несовершенного мужчину.
Самое интересное, что только Иветта видела разделяющую их с Сашей пропасть непонимания, Саша искренне считал происходящее началом примирения и совместной жизни. Он очень удивился, когда услышал просьбу Иветты проводить ее домой.
— Тебе нужно переодеться? Или какие-то мелкие штуки? Проще все купить по дороге где-нибудь в супермаркете.
Девушка удивилась:
— Мне просто нужно домой, спать. Завтра рано вставать на работу.
— Разве ты не ко мне?
— Куда?
— Ну, в гостиницу. Я сейчас пока живу в гостинице и ищу съемную квартиру.
Изумление Саши было абсолютно не наигранным, и Иветта, которая сначала рассердилась, смягчилась:
— Извини, Саша, но к тебе не получится. Я сегодня должна быть дома.
— Почему?
Девушка подумала, что такие вопросы напрягли бы ее и в лучшие времена совместной жизни.
— Потому что мне завтра на работу и лучше выспаться, потому что за меня волнуется Мария Викторовна, я сказала, что вернусь домой часам к десяти, наконец, потому, что должен звонить Дима.
Из всего сказанного Саша уловил только слова про Диму.
— Какой еще Дима?
— Я тебе о нем рассказывала. Он сделал мне предложение.
И тут в Сашином взгляде Иветта уловила что-то странное. Она не была уверена, что истолковала правильно, но ей показалось, что это недоверие. Саша думал, что все женщины любят набивать себе цену, рассказывать, как мужчины дружно ухаживают за ними, зовут замуж, стреляются от горя и дарят миллионы на блюдечке с голубой каемочкой. Она ахнула.
— Ивушка?
— Ты что, не понимаешь? Мы живем вместе, точнее, жили вместе, сейчас я попросила его пока пожить у друга…
Саша перебил:
— Вот видишь! Все и так понятно. Вы уже не живете вместе, попрекать тебя прошлым, повторяюсь, я не стану — так в чем проблема? Поехали ко мне. Ивушка, умоляю, не ломайся, поехали, я так по тебе соскучился.
И Саша сгреб девушку в объятия. Иветта отвыкла от таких властных поцелуев, поцелуев собственника, навевающих мысли о далеких пещерных временах, когда самые сильные мужчины уносили в пещеры самых красивых женщин. Иветта ответила на поцелуй неожиданно для себя. У нее по спине пробежали мурашки. Саша удовлетворенно хмыкнул, видя реакцию ее тела, и, обжигая дыханием ухо, чуть хрипло попросил:
— Ивушка, дорогая, поехали. Я так соскучился по тебе.
Иветта устояла.
Саша очень обиделся — он, конечно, сумел сделать вид, что все в порядке, но девушка видела — обиделся, ничего не понял, разочаровался в бывшей невесте и неудачном вечере.
«Ну и пусть, — со злостью подумала Иветта, — неужели он действительно надеялся, что я семь лет топталась на месте и с его воскрешением сразу прощу предательство, брошусь на шею и начну строить счастливую семью по его образцу?»
Я… Именно так Саша и думал. Жизнь на горнолыжном курорте, как и на любом курорте, превращает мужчину в особый человеческий вид. Фактически там живут от романа до романа. Даже если женаты на соседках и одноклассницах, вереница нарядных отдыхающих все равно оставляет свой отпечаток. На курорте бурлит вечное веселье, а атмосфера вечного флирта и короткого счастья так заразительна, что устоять невозможно. У Саши были устойчивые отношения с Марицей, но кратковременные вспышки страсти украшали его быт. Собственно, быт и состоял из этих коротких вспышек страсти — первая встреча, помощь в освоении лыж, празднование первых успехов в баре, первый поцелуй, затем первый секс — и вскоре первая разлука, она же и последняя. Весь цикл отношений за неделю — быстро, бурно, ярко, красиво. Никаких скандалов, готовки, немытой посуды, проблем разных компаний и скуки. Все в нарядной упаковке — праздничный вариант.
Как могло быть по-другому? Женщины легко и охотно падали в объятия спортивного очаровательного инструктора — Саше не приходилось ухаживать за ними. Зачем? На курорте нет времени для ухаживаний. Хочешь — приходи. Не хочешь — извини, некогда ждать.
Саша решил, что его Ивушка набивает себе цену. Показывает, что она тут, в России, хоть и официантка, но не лыком шита. Саша на нее рассердился. Он не любил женских выкрутасов. И поскольку был раздражен, а Иветта не договорилась с ним о следующей встрече, позвонил Лизе.
Обычно вечером звонили Роману или Ане, и Лиза крайне удивилась, когда к телефону попросили именно ее.
— Это я…
— Елизавета, здравствуйте. Беспокоит ваш знакомый, помогавший с раненой ногой.
Лиза покраснела от удовольствия. Она оставила свой телефон, но не верила, что такой роскошный мужчина действительно ею заинтересовался и соберется как-нибудь позвонить. Девушка никому не рассказала о знакомстве — именно поэтому.
— Елизавета, я подумал, что ваша нога уже вполне прошла и вы могли бы составить мне компанию в посещении одного замечательного ресторана. Или ночного клуба. Вы не очень заняты?
— Уже поздно, и я…
— У вас не найдется даже часа? Я ведь только два дня в Москве и чувствую себя очень одиноким. Знаете, за те годы, что я не был на родине, все очень сильно изменилось. Мне как-то неспокойно.
После таких признаний Лиза не могла отказать. Она сказала, что через полчаса будет готова, и кинулась приводить себя в порядок. Расческа запуталась в волосах, локоны не хотели накручиваться, тени осыпались с век, стрелки проводились криво, блузки сидели безобразно, любимая юбка полнила на десять килограммов — в результате Лиза расплакалась. На пороге появилась Аня.
