«Наверное, пожар», — подумала она и ускорила шаг, чтобы не пропустить самое интересное. Пани обожала разного рода катастрофы и несчастья. Особенно если смотреть на них с безопасного расстояния. Но ни дыма, ни огня на сей раз она не увидела.
В таком случае, может быть, самоубийство? Она с надеждой подняла голову и едва не вскрикнула от радости. Вот уж повезло так повезло! На крыше дома виднелась фигурка. Кто-то сидел почти на краю, а кто — снизу было не разобрать.
Любительница происшествий взяла Нюню на руки и поспешно перешла на другую сторону улицы.
— Это он или она? — обратилась она к стоящему поблизости парню в меховых наушниках.
Он повернулся к ней:
— Молодая женщина. Наверное, у нее какой-нибудь кризис…
— Во имя Отца и Сына! — быстро перекрестилась пожилая дама. — Значит, она будет бросаться? Давай-ка, Нюнечка, отойдем подальше, а то еще упадет нам на головку.
Она нежно погладила собаку.
— Какая у нее забавная морда. — Парень протянул руку. — Что за порода?
— О, поглядите на него… морда. Это у тебя морда. — Женщину задела бесцеремонность незнакомца. — Это пекинес, китайская порода. Нюнины предки жили при императорском дворе! Руки у тебя хотя бы чистые? Тогда дам погладить.
Но Нюнечка так и не дождалась ласк, потому что на тихую улицу с визгом въехала красная машина, а за ней еще две, с логотипом студии, про которую говорили, что там работают одни масоны. Из автомобиля выскочил какой-то мужчина и забегал взад-вперед. Почему-то он был одет в смокинг.
— Сдается мне, он ей машет, так, что ли? — Хозяйка пекинеса подошла к парню поближе, потому что, когда становишься свидетелем чьей-то смерти, всегда увереннее чувствуешь себя среди людей.
— Ей-ей, — кивнул парень. — Это тот мужик с телевидения, а она, видать, баба крутая. Он, должно быть, отколол ей неслабый номер…
Пани постояла с минуту, с укоризной наблюдая за тем, как бегает щеголь. На что это похоже — вот так бестолково размахивать ручищами? В былые времена такие вещи решались с честью. Трах-бах, яд, револьвер — и делу конец. А эти современные мужчины знать не знают, с какой стороны подступить.
Она открыла сумочку и начала рыться в ней. Потом протянула стоящему рядом парню две конфеты, завернутые в цветные фантики.
— Хочешь одну? Это «рачки», довоенные карамельки. Сейчас таких уже нет. По воскресеньям папа всегда заходил в кондитерскую и покупал нам с сестрой по пакетику. До чего же были вкусные… — Погрузившись в воспоминания, дама закрыла глаза и громко причмокнула.
Парень взял одну конфету, развернул и с опаской положил в рот.
— Вполне. Даже хороша для своего возраста. А вообще-то я — Пётрек.
Женщина рассмеялась:
— Так ты подумал, что ей семьдесят лет? Вот олух! Рецептура довоенная. — Она пожала протянутую ей руку. — Стефа.
Тем временем к бегающему перед домом мужчине присоединились две женщины и двое детей. Они о чем-то возбужденно совещались, а вокруг бегали телевизионщики, снимая все на камеру.
На всякий случай Стефания натянула на лоб берет. Кто знает, где это потом покажут?
Группка у дома принялась кричать:
— Ядя, впусти нас! Или сама спустись вниз! Спууустииись!
Становилось все холоднее, а трупа пока не было. Ничего не поделаешь… Конечно, неплохо было бы дождаться, только вот Нюнечка замерзнет. Черт побери, какая ж эта баба на крыше нерешительная!
— Ядька! — неожиданно закричала она, выведенная из терпения.
Щеголь в смокинге недоуменно обернулся.
— Ядька, слезай! — закричала Стефания еще громче. — А то мы тут окоченеем от холода!
— Правильно говорит! — согласился какой-то тип в элегантной шляпе.
В толпе кто-то засмеялся, а фотограф, подбежав к хозяйке пекинеса, щелкнул ее несколько раз. Вскоре все дружно скандировали, притопывая на морозе:
— Я-дя! В-низ! Я-дя! Сле-зай!
Тем временем мужчина в смокинге предпринял та-акое! И куда этот дурень так заторопился! Куда он лезет, куда? Костыли себе переломает, «скорую помощь» придется вызывать. А ведь не приедет… Теперь вообще не приезжают. Лежи и помирай, разве ж это кого-то касается? Дескать, идите сначала к участковому терапевту. Интересно — зачем? Наверное, за свидетельством о смерти. Хорошо хоть, не к гинекологу… Но гляньте, уже и на кран влез, и его уже наверх поднимают. Мать честная! Выпихнул мужчину с камерой! Что творится, светопреставление…
Пожилая женщина прикрыла Нюнечке глаза — незачем животному смотреть на все это.
Выряженный модник был уже на крыше. Интересно, что теперь? Говорит ей что-то… Поди, врет, они все врут, особенно эти, с телевидения. Постой, постой… смеются. Что такое? Целуются?!
— Целуются, вот бесстыжие! — Она ткнула локтем Пётрека в бок. — Ты видел?
— И очень хорошо. Я люблю, когда все счастливо кончается. О, да они еще там и танцуют… это ж надо такое придумать! Эй, люди!!!
Пётрек повернулся к столпившимся людям:
— Они танцуют. Давайте споем им что-нибудь!
По мнению Стефы, это было уже слишком, и она презрительно скривила губы. Она точно не будет петь. Пусть танцуют себе до упаду. Это, кажется, танго? Дааа… танго, как пить дать! Лала-лай… лала, ла ла ла… Она прикрыла глаза и вновь ощутила на талии сильную руку Стаха. Про него говорили: «Триста процентов нормы». Работящий был парень на редкость, ни один передовик труда не мог с ним сравниться. На первомайских гуляниях они тоже это танго танцевали. И орден ему вручили… Он взял с собой Стефу даже на почетную трибуну, и она познакомилась с самим первым секретарем райкома! Ну и что из того? Стах всех девушек брал с собой… и потом в одно и то же место на заливе… в зарослях аира… А… кыш! Она вздрогнула, будто след пылких, потрескавшихся губ Стаха по-прежнему жег ей сердце.
— Уж эта любовь, она только лишает людей рассудка! Ничего хорошего от нее нет! — воскликнула женщина в злости. — Слава богу, что меня он уберег от этой заразы. Это какой-то цирк, настоящая комедия!
— Комедия. — Пётрек подмигнул ей. — Но зато, какая романтическая…
