Эндрю сидел, молча уставившись в огонь, и Рейчел решила, что он опять ускользает от нее, а тот хрупкий мостик, что начал налаживаться между ними за последние дни, рушится в пропасть. Она печально отвернулась.
– Да, я боялся и боюсь, – ответил он очень серьезно.
Она удивленно обернулась. Он говорил так тихо, что приходилось напрягаться, чтобы его услышать.
– Я живу в страхе каждый день моей жизни. Есть много разновидностей страха, Рейчел. Страх смерти – всего лишь один из них.
– Но это не тот страх, с которым ты живешь, верно? – догадалась она.
Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах неприкрытую боль.
– Нет, я живу не с этим страхом.
Рейчел отставила свою чашку и придвинулась к мужу. Взяв чашку у него из рук, она и ее поставила на пол.
– Скажи мне, чего ты боишься, Эндрю.
Она стояла перед ним на коленях и вглядывалась в темно-синие глаза, наполненные страданием.
Эндрю притянул ее к себе и зарылся в душистые шелковые волосы, жадно вдыхая их сладкий аромат. Наконец он лег на спину, увлекая ее за собой, перекатился наверх и уставился в изумрудные озера ее глаз.
– Наверное, я боюсь иллюзии.
– Иллюзии? – удивилась Рейчел. – Не понимаю. Ты боишься обмануться?
Эндрю покачал головой:
– Нет, я уже не пытаюсь дурачить самого себя, Рейчел.
Рейчел все так же озадаченно смотрела на него. Тогда Эндрю нагнулся и поцеловал жену, заставив ее ответить на этот поцелуй, потом поднял голову и несколько мгновений молча вглядывался в ее лицо.
– Этот поцелуй – иллюзия. Он был приятным, пылким и волнующим. А еще он был очень обманчивым. Он оставляет ложное впечатление. Вот что такое иллюзия. Он не дает правдивого ответа на вопрос, почему ты сейчас здесь. Я знаю ответ, поэтому не обманываюсь.
Эти слова смутили Рейчел. Она обхватила Эндрю руками за шею и притянула к себе его голову.
– Этот поцелуй – не иллюзия, Эндрю. Так же, как и мое присутствие здесь.
Ее чувствительные пальцы ласково очертили напряженный контур его лица и скользнули в густую темную шевелюру.
Губы их встретились, а через мгновение тела сплелись в порыве нежности и страсти.
На другое утро, когда Рейчел проснулась, в хижину через открытую дверь струился яркий солнечный свет. Эндрю нигде не было видно. Она быстро оделась и, заметив на столе чайник, задержалась, чтобы попить чаю. Прихлебывая из кружки, она подошла к порогу.
Эндрю деловито обстругивал небольшой побег березки, проверяя его гибкость.
– Доброе утро! – крикнула она и помахала ему рукой.
Он ответил на приветствие и вернулся к своему занятию.
– Хочешь кофе? – предложила девушка.
– Я уже пил, – отозвался Эндрю, не отрываясь от работы.
Рейчел вернулась в дом, съела немного сыра, убрала комнату, умылась и причесалась. Покончив с повседневными утренними делами, она вышла к нему на поляну.
– Ты как раз вовремя, – сказал Эндрю с улыбкой.
Он встал и протянул ей вырезанный лук, потом обхватил Рейчел руками, прикидывая величину лука. Его серьезность и озабоченность рассмешили ее.
– Я никогда не пойму тебя, Эндрю.
– Ты о чем? – спросил он, разводя в стороны ее руки, а затем сгибая в них лук. Он был так поглощен своим делом, что общался с ней, как с чужой.
– Знаешь, в тебе как будто живут сразу два человека, – сказала она, покосившись в его сторону и втайне надеясь, что он ее поцелует.
Однако достаточно было взглянуть в его сосредоточенное лицо, чтобы понять всю тщетность этих надежд. Эндрю с головой ушел в изготовление лука, и в этот момент она просто для него не существовала. Рейчел покраснела, устыдившись собственных мыслей, и строго одернула себя: «Он прав. Кроме любви, в жизни есть еще много других важных дел».
Эндрю отметил длину лука и отпустил Рейчел. Снова усевшись на землю, он опять занялся луком. «Что ж, пожалуй, я здесь лишняя», – обиженно подумала она и вернулась в хижину.
Вспомнив, что видела в лесу голубику, Рейчел взяла ведерко и решила набрать ягод. Эндрю поднял голову, увидев, что она уходит, и снова склонился над своим луком.
Когда Рейчел вернулась, он брился перед зеркалом, а лук стоял у стены.
– Готово? – с надеждой спросила она.
Ей так хотелось, чтобы он обратил на нее хоть какое-то внимание!
– Нет, мне еще надо отшлифовать его песком и натянуть тетиву. Древесина хорошая – мягкая, гибкая. С этим луком у тебя не будет проблем.
– Я ценю твой труд, Эндрю, но я уже говорила тебе, что не способна убивать.
Он задержал руку с бритвой и взглянул на жену.
– А медведь? Ведь ты убила бы его, если б могла.
– Но это был вопрос жизни и смерти, – возмутилась Рейчел. – Я говорю о том, что не могу никого убить хладнокровно, а особенно человеческое существо.
Он вытер мыло с лица и надел рубашку из оленьей кожи.
– Никогда не знаешь заранее, на что ты способен, пока не столкнешься с этим в жизни, – философски изрек он. – Я уверен, что ты можешь убить, если будет нужно.
– Ты ошибаешься, Эндрю Киркленд, – заявила Рейчел, упрямо тряхнув головой. Она не сомневалась в своей правоте, и его слова не могли ее поколебать. – Я никогда ни при каких обстоятельствах не убью человека. И хватит об этом!
– Мне хочется научить тебя правильно пользоваться ножом, – настаивал Эндрю.
– Я уже умею правильно пользоваться ножом, – уперлась она. – Прекрасно режу овощи, чищу рыбу и разделываю домашнюю птицу.
– Рейчел, я делаю это ради твоей же пользы. Просто хочу, чтобы ты могла защититься в случае необходимости.
Она со стуком поставила ведерко на стол.
– А я уже говорила тебе при нашей первой встрече, что не способна превратиться в дикаря ради того, чтобы выжить.
Эндрю закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь унять раздражение.
– Рейчел, мы будем часто сюда приезжать, и иногда тебе придется оставаться одной. Я должен быть уверен, что ты сможешь себя защитить. Только тогда я буду спокоен.
– Что ж, ладно, Эндрю, – покорно вздохнула она.
Он достал из чехла нож и протянул ей. Рейчел взяла его в руки и только сейчас поняла, как тяжело это смертоносное оружие. В течение часа Эндрю объяснял ей, как правильно держать нож в зависимости от того, для какой цели он нужен. Рейчел с удивлением обнаружила, насколько полезен этот инструмент. Обычно им пользовались как оружием, и она не видела в нем практической пользы.
