Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Когда принесли письмо шотландской королевы, английская примеряла новый корсет. Сам корсет был вполне привычным, только планшетки жестче, а вот пониже к испанским фижмам прикрепили еще и валик для поддержания юбок в приподнятом положении. Теперь требовалось понять, не съедет ли вся эта конструкция при ходьбе или тем более в танце. Королева считала занятие очень важным, а потому сначала отмахнулась:
– Попозже!
Сесил даже не стал ругаться. Когда королева примеряет новый наряд, весь остальной мир для нее перестает существовать. Вот любительница наряжаться и украшать себя! Оставалось только надеяться, что процедура закончится благополучно, то есть Елизавете понравится придумка ее швеи, иначе дурное настроение грозит перекинуться на дела.
А сама виновница его страданий крутилась перед большим зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Камеристки подтащили второе зеркало сзади, и теперь можно было увидеть все гораздо лучше. На счастье Сесила, Елизавете идея понравилась, теперь юбка платья выглядела не колоколом, а весьма эффектным сооружением. Если валики прикрепить надежно, то ни мешать, ни съезжать они не будут. Пока закрепляли валики, канцлер терпеливо ждал, другого выхода не было. Красота своя и своих придворных для Елизаветы залог хорошего настроения. Пока она еще была молода и не слишком придирчиво относилась к чужой красоте, постепенно королева приучила своих придворных дам быть блеклыми и незаметными, чтобы выгодно оттенять ее саму.
Снова убедившись, что юбка платья приятно покачивается на бедрах, делая их много шире, а талию тоньше, Елизавета немного покрутилась еще перед зеркалом, протянула руку за веером и ароматическими шариками и, с удовольствием покосившись на свое изображение с деланым вздохом, говорившим: это вы можете развлекаться, а мне пора заняться делами, – отправилась в кабинет.
Появившись в дверях, она первым делом убедилась, что Сесил видит ее новый наряд. Далее следовало дождаться реакции. Но Сесил ничего не понял, он просто похвалил, прекрасно понимая, что должен что-то сказать:
– Доброе утро, Ваше Величество, Вы прекрасно выглядите.
Королева улыбнулась, приветствуя канцлера, и чуть покачала бедрами. При этом фижмы тоже покачались, а вот валик остался на месте. Никакой реакции, Сесил смотрел, и все.
– Как вы находите новое платье? – злясь, что приходится самой обращать внимание на недогадливого придворного, поинтересовалась Елизавета.
Но Сесил не первый день при дворе, он легко вышел из положения, в которое попал. Чуть приподняв бровь, он удивился:
– Ваше Величество, неужели Вы думаете, что, видя Вас, можно заметить платье? Любуясь великолепной картиной, кто же станет разглядывать ее раму?
– Льстец! – королева легко стукнула веером по рукаву канцлера. – Но мне приятно. Что вы там принесли?
– Письмо от Вашей шотландской кузины, Ваше Величество. Королеву Марию не устраивает предложенный вами жених.
– Кто бы сомневался! И почему же?
– Не слишком знатен…
Елизавета кивнула:
– Сделаем знатным!
Сесил подумал, какую еще пакость придумает королева для своей кузины…
Елизавета над словами «дорогой сестрицы» откровенно посмеялась. И отправила большое письмо, в котором возражала, что не желала оскорбить кузину, напротив, заботится о ее счастье денно и нощно. Королева повторила своими словами то, что раньше говорила Мелвиллу: лорд Роберт Дадли ее лучший друг, достойный стать мужем любой королевы. И если бы она решилась выйти замуж, то лучшего супруга не найти. Хотя ей трудно советовать, ведь никакого опыта в любовных делах у нее нет, здесь гораздо успешней сама Мария, уже побывавшая замужем, к тому же французский двор не чета английскому… (пинок Марии, за которой числилось немало амурных грешков). Но не чувствуя склонности к супружеству сама, она желала бы семейного счастья для дорогой сестры. А чтобы дорогой сестре не казалось, что лорд Дадли недостаточно знатен для брака с королевой, он немедленно будет возведен в сан графа Лестерского и барона Демби.
Действительно, уже через несколько дней лорд Дадли стал графом Лестером. Свидетелем сего знаменательного события был шотландский посол Мелвилл. Придворные шутили, что в Михайлов день (а это был именно такой) вместе с традиционным жареным гусем к обеду подан и свежеиспеченный граф Лестер. От Мелвилла не укрылось, что, надевая на нового графа ленточку, королева не удержалась, чтобы не коснуться его волос, словно хозяйка почесала за ушком у породистого пса!
В качестве графа Лестера Дадли тоже не прельстил королеву Марию, она стояла на своем: возможности выбрать себе жениха самостоятельно пусть и среди английских лордов, а не на континенте.
Никто не понял, почему Елизавета вдруг перестала сопротивляться. А все дело в том, что великолепно работавшие агенты Уолсингема донесли, что ни Филипп, ни Карл связывать один сына, другой себя узами брака с королевой Шотландии откровенно не торопятся. Мария оставалась без женихов вообще и такое положение было не менее унизительно, чем сватовство за Дадли.
Новому графу сочувствовали многие, большинство вздыхали, думая примерно как и Сесил: «Чертова баба!» – посмеивались над Лестером, но нашлись и такие, кто пытался ему помочь. Французский посол в Лондоне предложил графу выехать в Париж послом во главе миссии, на что Елизавета ответила весьма хлестко:
– Думаю, было бы обидно посылать моего конюшего к такому великому государю, как Его Величество Карл. А вот я без конюшего не могу прожить и дня, он вроде комнатной собачки – завидев его, все знают, что скоро появлюсь и я сама.
Было ощущение, что подобными уколами Елизавета мстит Дадли за собственную зависимость от него. Удивительно, но Лестер проглотил даже такое унижение!
А королева Англии вдруг… разрешила уехать в Шотландию Дарнлею! Сесил, уже понявший, что это новый виток какого-то издевательского плана, только вздыхал. Десятку изощренных в лукавстве мужчин и за год не придумать столько пакостей, сколько способна изобрести всего за день одна-единственная женщина, тем более если она королева, и королева неглупая! Канцлер смирился, в остальном Елизавета была настоящей умницей. Послы ее откровенно побаивались за острый язычок и нежелание щадить их самолюбие. В то же время Елизавета умудрялась выглядеть самой любезностью, если было нужно.
Держа всю Европу в напряжении по поводу своего замужества, без конца сталкивая между собой претендентов на ее руку и этим мешая им объединиться против Англии, Елизавета оказывала неоценимую услугу тому же Сесилу в иностранных делах. Стоило забрезжить договору Испании с Францией, как королева становилась благосклонной к испанскому послу, всячески намекая, что не забыла его короля Филиппа. Если угроза исходила с другой стороны, фаворитом становился Эрих Шведский… или эрцгерцог австрийский… или еще кто-нибудь… Как при этом ей удавалось не перессориться окончательно со всеми сразу, оставалось для мужчин-дипломатов непостижимым. Получалось, что своим женским непостоянством и капризами королева не только развлекалась, временами просто издеваясь над представителями женихов, но и творила международную политику. Не единожды Сесил в беседе с Уолсингемом вздыхал, говоря, что Елизавета дамскими глупостями временами добивается куда большего, чем они долгими усилиями многих агентов.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
