Книга Девушка сбитого летчика - Инна Бачинская

Раздосадованный обломом в больнице, распираемый нереализованным желанием обсудить последние события, Федор Алексеев попытался напроситься в гости к Савелию, но тот виновато сказал, что Настенька приболела и Зосенька попросила не задерживаться и… сам понимаешь. Федор «выбросил» друга у дома и поехал ужинать в «Белую сову», смутно надеясь встретить там вездесущего Лешу Добродеева. Сейчас он был бы рад даже Леше Добродееву, который обычно его утомлял. Кроме того, Леше была несвойственна роль слушателя – он тоже желал выговориться, причем «выговаривал» одно и то же по многу раз. Однажды, слушая Лешу, Федор пришел к выводу, что ни один человек в мире не обладает количеством информации, достаточным для трепа без передышки, а потому ему приходится по десять раз повторять одно и то же и… бедный слушатель! Но оставаться одному Федору не хотелось, и… пусть хотя бы Леша! Как мы уже знаем, Федор любил размышлять по ночам, но бывали у него состояния, когда ему нужен был драйв, хороший пинок или отрыв с друзьями. Бессмысленная и яростная энергетика толпы была ему нужна, и лучшего места, чем «Сова», было не найти. Тем более и кухня у них приличная.

Леши Добродеева в ресторане не было. Федор, испытывая досаду и разочарование, поужинал в одиночестве. Было еще рано, программа начиналась ближе к полуночи. Народу было немного, зал был наполнен деловитым жужжанием голосов, и яростная энергетика толпы пока отсутствовала. У Федора был выбор: ждать наплыва завсегдатаев и «подзарядиться» от души, ехать домой проверять рефераты учней или завалиться спать. Раздумывая, что же делать, он просидел еще около часа и в начале одиннадцатого решительно поднялся.

Вместо того чтобы ехать прямиком в свой район и заняться просветительским делом, он, сделав крюк, поехал через центр. Прямо как черт толкал его под локоть. Проезжая мимо дома Анны Ломакиной, он притормозил и пригнулся к рулю, чтобы увидеть ее окна. И увидел, как мазнул по стеклу узкий луч фонарика. В квартире кто-то был!

Дальнейшее слилось для Федора в хаос, в нагромождение событий и полную неуправляемость. А также в необходимый ему драйв. Он выскочил из машины и бросился к подъезду. Единственной мыслью, бившейся в голове, была мысль: «Ну, держись!»

Не желая поднимать шума, он не стал вызывать лифт и взлетел на цыпочках на четвертый этаж, где была квартира Анны. Прижался ухом к двери. В квартире было тихо. Федор достал ключ, который все еще носил в кармане, вставил в замочную скважину и затаил дыхание.

Однажды на посиделках в баре «Тутси» они беседовали о движущих силах, толкающих человека на поступки – как хорошие, так и дурные, – и пришли к выводу, что их всего три. Три движущие силы! Охота, секс и созидание. В эти три движущие силы укладываются все жизненные проявления хомо сапиенс.

Каждую силу можно расписывать до бесконечности, но суть от этого не изменится.

Охота – это погоня, драйв, ярость, голод, жажда крови, игра, азарт, жадность, агрессия, власть, политика, разрушение… и так далее.

Секс – инстинкт продолжения рода, ярость и сладость желания, обновление, обладание, уничтожение соперника… в итоге, возможно, разновидность все той же охоты.

Созидание… все остальное. Даже собирание марок… Даже любовь…

Можно, конечно, поспорить – нет вечных истин!

Сейчас Федор был охотником. С торчащим дыбом загривком, усиленным стократно слухом и напружинившимися мускулами. С привкусом крови во рту, колотящимся сердцем и мощным выбросом гормонов.

Он повернул ключ и осторожно потянул на себя ручку двери. Прислушался. В прихожей было темно. Он понимал, что он на виду, в потоке неяркого света с лестничной площадки. Сделав шаг вперед, он бесшумно прикрыл за собой дверь. И тут же отпрыгнул в сторону – его нос уловил запах чужого. Страшный удар, который обрушился на него, не достиг цели. Федор бросился на звук и вцепился в человека, стремясь нащупать его горло. И ту же, получив удар под дых, согнулся пополам и выпустил того из рук. Новый удар – коленом в лицо. Озверевший от ярости, Федор сумел разогнуться и ударить сцепленными в замок руками, раз, другой, не представляя хорошенько, куда бьет. Тот ответил…

Федор не почувствовал боли, он превратился в оружие – боевой топор, дубинку, летящий из пращи камень; мыслительная функция мозга сжалась до короткой команды: фас! Ожила древняя генетическая память – уже не философ Федор Алексеев, а дикарь, пещерный человек, рыча, рвался к горлу врага…

Новый сильный удар отбросил его прочь, он влепился в стену затылком и отключился…

Таким образом, самое интересное произошло без его участия, можно сказать. Он пришел в себя от потока холодной воды, лившейся ему в лицо, – ему показалось, что он тонет. Он с шумом втянул в себя воздух, открыл глаза и тут же услышал тонкий голосок:

– Папа! Он оживел! – Его руку схватила маленькая цепкая рука, и тот же голосок спросил: – Федя, ты живой?

Он по-прежнему лежал на полу в прихожей, а вокруг было полно народа. Человек в черной куртке в наручниках лежал у входной двери. Голова его была окровавлена. Он не двигался. Федору бросились в глаза его ботинки на толстой рифленой подошве. Тут же стоял парень с пистолетом, лицо его показалось Федору растерянным. Он тыкал пистолетом в пленника и, видимо, боялся отвести от него взгляд. Другой что-то тихо говорил по телефону. Рядом стоял бледный сосед Владик с неизменной кастрюлей. Веник сидел на полу около Федора и держал его за руку.

Федор потрогал лицо. Нащупал мокрую тряпку на лбу.

– Можете встать? – спросил тот, что говорил по телефону, сунув аппаратик в карман.

– Могу… кажется, – ответил Федор.

– Документы есть?

Федор сунул руку во внутренний карман пиджака.

– Это ваша квартира?

– Нет.

– А ключ откуда?

– Как вы… так скоро? – наконец сообразил спросить Федор. – Он жив?

Через двадцать минут прибыла оперативная группа во главе с полковником Кузнецовым.

– Ты? – не поверил он, увидев Федора. – Опять? Что здесь произошло?

– Проезжал мимо, увидел свет фонарика в окне…

– А тебе не пришло в голову позвонить? Наши люди дежурили у дома, они заметили, как ты помчался в дом. Если бы не они, где бы ты сейчас был?

– Спасибо. Ваши люди его пропустили. Насчет того, где я был бы… Он не собирался никого убивать.

– Знал наверняка?

– Предполагал, Леонид Максимович. Ведь оружия у него не было.

– Не было. Ты как, может, «Скорую»?