Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Из глаз сыплются искры. Я на минутку слепну и глохну, но тут же, зажав ушиб рукой, бегу дальше. Некогда тут с синяками, очередь пройдет — и что тогда делать? Самолет-то ждать не будет...
Ну вот и все. Очередь подошла, Лилины сумки уехали в пасть просвечивающего аппарата, таможенник-пограничник шлепнул ей в паспорт разрешающий штампик... И она пошла, пошла туда вглубь, по коридорчику, такая вдруг маленькая, в джинсах и черной маечке, тоже совсем одна... И совершенно неизвестно, куда...
Я стою и реву. Прямо так, на людях, никого не стесняясь. Мне страшно жалко — и ее, и себя, и вообще. Что ж за жизнь такая дурацкая...
Ко мне подлетает мама Рита, хватает за руку и тащит куда-то, продолжая щебетать, что в городе неотложные дела, что шофер ждет, что она страшно рада за Лильку, и что мы с ней молодцы. Может, она и права, так и надо. И мы, конечно, молодцы, кто бы спорил, вот только, только...
Я снова сижу на заднем сиденье. Только одна. Машина мчится к Москве. У меня страшно болит голова — и от рева, и от бессонной ночи, и незалеченный гайморит вдруг проснулся. Да еще шишка эта теперь на лбу...
Мама Рита спрашивает, куда меня подвезти. Я вспоминаю наш с Яшей вчерашний договор и говорю, что к метро «Речной вокзал». Оказывается, я вовремя — мы его чуть не проехали.
У метро нахожу телефон-автомат, из кошелька выуживаю монетку.
— Алло. Привет, это я.
Голос хриплый, как спросонья. Собственно, наверное, так и есть, время-то — начало седьмого...
— Кто? Асенька, ты? Ты где?
— Тут. У метро. Ты спишь?
— Вовсе нет. Совсем даже. Ты стой, где стоишь, я через пять минут буду. Жди.
Мне что — я стою. Жду. Да хоть бы и не ждать — как-то все равно. Голова болит, соображается плохо. Выгляжу, наверное, отвратительно, да это и неважно. Опять набежали слезы, я с ними и не борюсь. Стою, реву. Ерунда все это, все наши с Лилькой грандиозные планы... Вот встречусь сейчас, выпью кофе и поеду себе на работу. Она-то точно от меня никуда не денется, за нее и надо держаться. Работать надо, а не глупости мечтать...
— Аська! — Меня вдруг сзади обхватывают сильные руки. — Ну вот ты где! А я уже всю площадь обежал — не договорился сразу, как дурак. Как хорошо, что я тебя нашел!
Яша пришел. Такой бодрый, веселый, поволок меня куда-то, спрашивает, что-то хорошее говорит. От всего этого я не выдержала и заревела еще сильнее, совсем в полный голос. Он остановился, развернул меня лицом к себе, уткнул в свое плечо — на майке сразу расплылись мокрые пятна. Минут пять мы постояли в такой живописной позе, хорошо хоть какой-то парк был кругом, людей не так много. Потом меня слегка отпустило, и мы потихоньку дальше пошли.
Пришли. Дом такой — двенадцатиэтажка, квартира совершенно обычная. Яша говорит — тут родители живут, ну и он сейчас с ними. Родители на даче, можно быть как дома. Пока я умываюсь в ванной, он варит кофе — сладкий и очень крепкий, я такой не люблю (я вообще никакой кофе не люблю), но пью, и это помогает. Туман в голове рассеивается, и болит она меньше.
Но разговор не клеится все равно. Какие-то обрывки фраз, утешения, в которые никто не верит, да и чем тут утешишь... Я опять начинаю плакать, Яша опять с готовностью подставляет только-только просохшее плечо...
Оттуда, из этого плеча, я всхлипываю:
— Да-а, вот ты только говоришь, все будет хорошо, а что толку... Сам-то тоже через неделю уедешь. Все говорят — и уезжают, и у них-то, может, все и хорошо, а я тут одна остаюсь с ребенком. Я больше не могу одна... И в «Шереметьево» больше не поеду никого провожать, не могу видеть эти аэропорты, сил моих нет...
И тут слышу:
— Ну подожди, не всегда же только «Шереметьево»... Бывают и другие аэропорты, в них можно приехать. «Бен-Гурион», например...
— Что такое: «Бен-Гурион»?
— Это аэропорт в Израиле, куда я еду. Ты туда прилетишь, а я тебя встречу...
Так. Это уже интересно становится. Слезы у меня сразу пропали. Я спрашиваю:
— Как это я, интересно, туда прилечу? Вот так просто?
— Ну зачем? Я тебе приглашение пришлю.
— В качестве кого? Я так не могу — прилетела, улетела... Я, между прочим, из приличной семьи, меня дома не поймут...
— Тогда, — отвечает, — давай ты прилетишь в качестве жены.
Оп-па! Вот оно! Заработало! И день у нас сегодня какой? Среда? Отлично все успеваем. Так, теперь только не ошибиться...
Продолжаю всхлипывать — а куда от соплей-то деться? Говорю:
— Ну как это? Ну ты что? Мы с тобой знакомы-то всего три дня... Хотя я за эти три дня к тебе привыкла, но как-то все это...
— Я понимаю. Странно. Но знаешь, мне с тобой было очень хорошо. Я знаю тебя три дня, а кажется, что всю жизнь. У меня так никогда не было. И потом — а чем мы рискуем? Вот только разве пожениться нам не успеть — я в воскресенье улетаю...
Но тут-то я как раз знаю, что делать.
— Если постараемся, можно успеть. Мне Лилька говорила — на это двух дней хватает. Успеем, точно. Ты знаешь, где тут ближайший загс?
— Загс знаю где, но у меня в десять сегодня доклад в университете. Давай туда после обеда пойдем.
Вообще-то и мне на работу надо... И штамп о разводе в паспорте еще не стоит... Дел полно.
Дальше мы быстро и деловито обсуждаем предстоящие дела, за деловитостью не замечая полной нереальности и сюра происходящего. Потом мы быстро целуемся у двери, потом еще, потом вместе бежим к метро, я вскакиваю в отходящий поезд, плюхаюсь на сиденье — хорошо уезжать с конечной, хоть сесть можно, а не толкаться...
Туннель темный и мрачный. Вагон еще полупустой, я сижу и тупо пялюсь на свое отражение в окне напротив. И до меня медленно начинает доходить кошмар окружающих событий. Мама дорогая, это что ж я делаю? Во что же я опять влопалась? Какой, к чертям, замуж — я этого человека три раза видела! Я про него не знаю ничего. А у меня, между прочим, маленький ребенок. И потом — Израиль? Какая-то дикая страна, я и про нее не знаю ничего... Нет, пошутили — и хватит. Сейчас доеду до работы, позвоню и скажу, что это я сдуру, у меня приступ гайморита, я ночь не спала и голову ушибла, и пусть он меня извинит...
Доезжаю, выхожу из метро, иду по дорожке к институту... А на улице светит солнышко, и небо такое ясное, липы в золотых листьях, тепло... И я вдруг понимаю, что никакого кошмара, как ни странно, вовсе и нет, а наоборот, все очень хорошо, и будет хорошо, и все, что случилось, — совершенно правильно. Случайно попадаю взглядом на номер проезжающей мимо машины — там две семерки. В детстве была такая игра — кто первый увидит такую парную цифру, скорей кричит: «Семь-семь, мое счастье!» Смотрю на другую машину — там две пятерки, на третью — две тройки. Дохожу до института, уже подымаясь на крыльцо, вижу машину во дворе — две четверки!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
