Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
— Почему мне должно быть стыдно? За что? Я стараюсь для тебя и всегда делала все для твоего благополучия. Мы с папой и живем, и работаем, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты могла ни в чем себе не отказывать, — сказала мать, достала из дорогой сумочки, украшенной цепочкой с блестящими камешками, деньги и положила их в тумбочку. — Это тебе. Может, надо будет заплатить медсестре или какой-то санитарке.
— Зачем? — уже успокоившись, но по-прежнему тяжело дыша, спросила Илона.
— Как зачем? Чтобы лучше ухаживали за тобой, — ответила женщина и, изобразив на лице приветливую улыбку, обратилась к Даше: — Я вам, девушка, заплачу, только будьте, пожалуйста, внимательны к моей дочери.
— Я не беру денег, — ответила Даша.
— Все берут. На деньгах держится все.
— Мне не нужны ваши деньги, — отрезала Даша.
— И напрасно, — сказала женщина и кончиками нежных пальчиков поправила челку на лбу. — А что это за кошмар у тебя на тумбочке? — Она кивнула в сторону орхидеи и потянулась к ней.
— Не трогай! — вскрикнула Илона так, что мать, испугавшись, отдернула руку. — Уходи! Я не хочу тебя видеть! Не хочу!
— Да что это с ней? — Женщина бросила на Дашу взгляд из-под нарощенных ресниц. — Психиатра, что ли, ей вызвать?
— Вам лучше сейчас уйти, — сказала Даша.
— Возьмите. — Женщина протянула Даше пакет. — Здесь овощи и фрукты для Илоны. Проследите, чтобы она хорошо питалась.
Голос матери прозвучал глухо и совсем сухо. Она повернулась и вышла, грациозно покачивая узкими бедрами, затянутыми в дорогие джинсовые брюки.
Даша положила продукты в тумбочку и, дождавшись, пока Илона успокоится, спросила:
— Почему ты с ней так?
— Я скажу тебе почему, — тихо сказала Илона голосом, полным грусти. — Потому что я до сих пор не знаю, какие у моей матери руки. Мягкие? Твердые? Грубые? Нежные? Я могла только видеть, какие они красивые. Мать ни разу ко мне не прикасалась. У нас в доме были домработницы, няньки, поварихи — кто угодно. Они поднимали меня по утрам, расчесывали мои волосы, заплетали косички и гладили по головке на ночь. А мне, как дуре, до сих пор хочется, чтобы именно ее руки коснулись моих волос, моей руки… Я думала, что мама придет, увидит мои пестрые волосы, потреплет мою челку и скажет: «Ну и смешная ты, Илонка!»
— Вот увидишь, у вас с мамой отношения наладятся, все будет хорошо, — сказала Даша и дотронулась до пестрой челки Илоны. — Наверное, твоя мама просто недопонимает, чего тебе не хватает.
— И уже никогда не поймет, если до сих пор не поняла. У нас в доме культ денег. Я не удивилась бы, если бы там вместо иконы святых повесили доллар и молились на него, — с горькой иронией ответила Илона и криво улыбнулась.
— А я говорю, что наступит момент, когда мама придет к тебе и погладит по голове, как маленькую девочку перед сном…
— Уже не погладит. Теперь она побоится даже пальчиком ко мне прикоснуться. Думаешь, я не замечаю, что начинаю покрываться язвами? Нет, моя мамочка к гнойникам не прикоснется. Это могут сделать медсестры, нянечки, врачи, если им, по ее мнению, хорошо заплатят.
— Надеюсь, что ты ошибаешься, — сказала Даша.
— И чего мне так дались ее руки, сама не знаю! По ночам не сплю не оттого, что тело жжет огнем и жутко зудит, а оттого, что не могу представить, какие у мамы руки на ощупь… Глупая я, да?
— Ты самая классная девчонка, — подмигнула ей Даша и добавила: — И самая красивая!
— Честно?
— Честнее не бывает.
Глава 36
— О чем опять задумался? — вернул Сергея на землю голос Эли. — Все думаешь о чем-то своем, думаешь, а обо мне совсем позабыл.
Она капризно надула чувственные губы, увеличенные с помощью инъекций биополимерного геля.
— Да так, ни о чем, — улыбнулся Сергей и полез в карман за пачкой сигарет.
— Мне кажется, французская кухня гораздо изысканнее и разнообразнее, чем японская, — сказала Эля, делая глоток коктейля со льдом.
— Согласен. Полностью с тобой согласен, — рассеянно ответил Сергей, вовсе не желая вступать в споры о преимуществах той или иной кухни. Он всегда отличался нетребовательностью в еде и довольствовался тем, что было на столе, будь то жаренная на сале картошка или суп мисо с водорослями.
Он посмотрел на Элю, у которой была роскошная фигура Моники Белуччи и лицо избалованной куклы Барби. Они познакомились в Риме несколько недель назад. Кокетливое личико, пышная грудь, капризные губы привлекли его внимание, как и многих мужчин, к этой живой кукле. Сергею не хотелось оставаться наедине с самим собой и грустными мыслями. Дом, где все еще чувствовалось невидимое присутствие Виталины, был далеко, и Сергей понимал, что ему надо просто отвлечься и хорошо отдохнуть, чтобы набраться новых сил для работы. Кандидатура Эли, навязавшейся в спутницы, подходила ему как нельзя лучше, и он предложил ей путешествовать по Европе вместе. Они бесцельно проводили дни, ходили и ездили на экскурсии, посещали бары, ночные клубы, бродили по улицам незнакомых городов и просто бездельничали. Никаких взаимных обязательств, просто приятное совместное времяпрепровождение.
Эля не отличалась ни особым умом, ни тонкой душой. Да и зачем ей это, если есть длинные стройные ноги, бархатистая кожа, красивая грудь и округлые ягодицы?
— Эй! Ты где опять? — Эля тронула пальчиком кончик его носа. — А куда мы сейчас пойдем?
— Куда хочешь, — равнодушно ответил Сергей.
— Хочу… в Париж! Хочу на Эйфелеву башню!
— В Париж? — переспросил Сергей. — Сейчас?
— Хочу прямо сейчас! — промурлыкала Эля и прижалась бархатистой щечкой к бороде Сергея.
— Значит, полетим в Париж, — сказал Сергей и добавил: — Если хочешь.
— Хочу! Очень хочу! Ты прелесть! Душка! — Она чмокнула его в щеку. — И я тебя люблю! А ты меня любишь?
— Люблю, — ответил Сергей, не придавая этому слову ни малейшего значения. Эля хочет услышать его — пусть слышит…
Когда на землю опустился тихий вечер и Париж засверкал миллионами разноцветных огней, Сергей оставил спящую Элю и вышел на балкон. Он достал из пачки сигарету, чиркнул пьезозажигалкой и не спеша, с удовольствием затянулся дымом. И вспомнил незнакомую и в то же время такую близкую девушку Дашу. В памяти всплыло ее признание, что она нигде не была и даже не видела ночное море. «Почти нигде», — написала она однажды. А он был почти везде…
Сергей снова затянулся, стараясь прогнать мысли о Даше. Он был взрослым, зрелым мужчиной и прекрасно понимал, что по Интернету невозможно узнать человека и, уж конечно, не стоит испытывать к нему какие-то чувства. Одно дело писать друг другу письма, доверить что-то сокровенное, а увидеть живого человека, общаться с ним — это совсем другое. «Невозможно скучать о том, кого ты ни разу в жизни не видел», — твердил он себе ежедневно и ежечасно. Твердил и не отпускал от себя Элю. Иногда ему было стыдно оттого, что он воспринимал ее как вещь, которая вроде и не нужна, а выбросить жалко.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
