Книга Зависть как повод для нежности - Ольга Маховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
*Комментарий психолога
У Полины легко возбудимая психика. Но и остывает она так же быстро, как и загорается чем-то. Людям с ярким воображением сложно решиться на активные действия. Поэтому даже самые смелые фантазии Поли совершенно безобидны.
* * *
А в Галиной жизни опять возник Маркин. Позвонил, когда они с Семой играли на компьютере в простую игру «Братья Марио», молча, как подобает двум понимающим друг друга без слов людям.
– А я на работу устроился. Дом один ремонтирую. Хочешь, покажу? – спросил он как-то запросто.
Галя была рада выбраться из дома. Друзей у нее не было, а сидеть на месте было уж совсем не в ее характере.
– Тебе нужна помощь? – спросила она деловито. Хотелось поучаствовать в совместном мероприятии, что-то руками поделать.
– В каком-то смысле да. Мне нужно, чтобы кто-то мной восхищался, – Маркин подчеркнул ее особую роль.
Она засмеялась – приятно, когда тебя выбирают во вдохновительницы больших начинаний.
– Ну, смотри не ошибись… – отбила ответ. Взяла Сему за руку и сказала ему:
– Сейчас за нами приедет дядя Алеша. Это мой друг. Он нас покатает, мы попросим его довезти нас до побережья. Погуляем в парке, хорошо?
Сема кивнул, и Галя прижала его к себе с благодарностью. На большее она не рассчитывала.
Пошли одеваться, причесываться, красить губы. Что бы Галя ни делала, она посматривала на Сему, наблюдая за его реакцией. А когда их взгляды встречались, задорно подмигивала, поддерживала зрительный контактпо совету Поли.
Уже в машине, на заднем сиденье, попросила, прижав к себе Сему:
– Только езжай потихоньку, а то нас в твоем авто укачивает. Тошнит.
Маркин замер. Немного проехал, а потом вдруг спросил на выдохе, глухо и озабоченно:
– Может, ты беременная?
– Не смешно, – передразнила Галя.
И тут на нее будто благодать сошла.
Ну, конечно, она беременная. Точно, уже давно не было месячных. Елки-палки! А это чувство спокойствия и тихой радости! Не из-за климата, Америка тут ни при чем… Галя озадаченно посмотрела на Алексея, заволновалась. Как он узнал?!
Художник пояснил нелепость своей догадки:
– Когда женщина в положении, ее лицо просветляется, а у тебя оно с каждой нашей встречей все четче становится. Три встречи, три степени просветления. Извини, я не должен был спрашивать. Глупо. Извини. Тебе хорошо?
– По Светке скучаю. А если тут родить, то какое у ребенка будет гражданство? – спросила она машинально.
– Он станет настоящим американцем, – успокоил ее Маркин.
– Да ты что?! Так нужно всем сюда приезжать рожать, – сделала для себя открытие Галина.
– Смешная… Тебе же все равно, где и от кого рожать. Тебе не все равно только, с кем растить.
Откуда он все знает? Наверное, от алкоголизма тоже наступает просветление.
– Зато тебе ни то, ни другое, ни третье не важно.
– Неправда. Давай дом посмотрим. Для меня и это важно. У меня сейчас тоже что-то вроде беременности. Все важно и все в кайф.
Он не столько ремонтировал, сколько оформлял чужой дом. Галина была обеспокоена своим предполагаемым состоянием. С досадой отметила, что эта идиллическая картина, где мужчина и женщина в ожидании ребенка приводят в порядок дом, – издевательство над женскими надеждами. У нее с детства был пунктик. Сон, наваждение, три секунды всего, не больше: она заходит в дом к мужчине. И все. Не он стоит на пороге ее дома, и она его приглашает, а наоборот – Галя впервые приходит домой к мужчине, и он распахивает дверь, впуская ее внутрь. Этот сон сводил ее с ума. Еще и еще, раз за разом: она волнуется, потому что в первый раз пришла в гости к мужчине, который ей нравится; он открывает, радостно улыбаясь, будто встречает самого желанного гостя; за спиной у него коридор с дверьми направо, налево, не важно; она входит в его объятия и дом одновременно.Объятий, впрочем, во сне не было, но эти три секунды «до того» исчерпывали целиком Галино представление о счастье. В конце этого сна она переживала необычайный восторг. Высшее наслаждение. Стонала от восхищения. Может быть, девочкой она радовалась возвращению домой от многочисленных родственников, а ее так встречал радостный отец? Вряд ли. Отец был суровым человеком. Жестоким. Скорее дядя Федя радовался всем детям, и Гале в том числе. А может, это кадр из фильма, который Галя когда-то смотрела, и он произвел на нее настолько сильное впечатление?
И вот теперь улыбающийся, воркующий как голубь и грациозный как кот, Маркин ходит по чужому дому, открывает двери и приглашает ее.
Она встала как вкопанная. Слезы счастья покатились из глаз. Такой большой, красивый дом, как бы тут было славно жить!
Чтобы скрыть слезы, Галя отошла к окну. За окном цвела сакура, вишневый садик, как у бабушки на Полтавщине.
– Ты что? – почувствовал неладное художник.
– А научи нас рисовать. Красить. Как ты это делаешь?
– Ты хочешь мне помогать? – не поверил Алексей. Он вовсе не собирался эксплуатировать женщину, которая ему нравилась. Ему хотелось просто наблюдать за ней.
– Да я, может, лучше тебя справлюсь! Так что мы еще посмотрим, кто кому помогать будет, – дразнила его Галя, вспомнив детскую привычку.
Она завязала подол узлом и заткнула его за пояс, как делали в селе, чтобы не запутаться в одежде и не запачкаться, когда нужно было низко наклоняться или высоко залезать.
– Ну, давай, только не жалуйся. Будем сейчас краски смешивать… Иди, детка, выбирай.
И так Гале понравилось возиться с красками, что она и на следующие выходные напросилась к Леше в помощники. И он ей пообещал, что возьмет в ученицы. А Сему – в ученики. Хотя мальчик и не разделял общего энтузиазма, боялся испачкаться. Только ходил рядом туда-сюда, посматривал, что делают взрослые.
У Галины не было иллюзий о легком женском счастье. Из трех элементов идеального расклада – ребенок, дом и мужчина – обязательно будет отсутствовать хотя бы один. Где же взять мужчину с домом? Да она и не мечтала никогда получить все даром. Это было бы нечестно. Каждый должен вложить свою лепту. Галю устраивала философия совместного труда. Во-первых, она привыкла, что женщины и мужчины в селе трудятся на равных. Не будет один отдыхать, пока другой работает. Это считалось зазорным. Лень – самый тяжкий грех. А уж остальные грехи – от незанятости, той же лени.Не будет работящий человек, который себе цену знает, пьянствовать, красть, на чужую жену заглядываться. Некогда будет ему убивать и грабить. Во-вторых, ей очень нравилось делать что-то вместе. Хоть вдвоем, хоть втроем, хоть вдесятером. И поговорить, и помочь, и подбодрить могут те, кто работает рядом. Такая работа только заводит, какой бы она ни была тяжелой. Вместе легче начинать работу. А когда дело пошло, закрутилось, уже и сам не можешь остановиться. Так они с бабушкой хату белили. Потолки высокие, козлы старые, низкие, нужно вставать на цыпочки, чтобы мохнатой щеткой мазнуть по потолку. Лицо все в брызгах краски, она щиплет, щекочет, в глаза въедается. А бабушка ее нахваливает, слов не жалеет: «Ах ты моя внученька, ах ты моя помощница единственная. Ни у кого такой работящей нет. Никому так не повезло, как мне!» Галя старается, чуть ли не танцует на козлах, хотя от усталости ноги-руки дрожат, немеет спина и голова кружится. Зато как хорошо потом, отдав себя всю, до капельки, работе, растянуться на траве или на полу на старом одеяле.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Зависть как повод для нежности - Ольга Маховская», после закрытия браузера.