— Эти звуки доносятся из узла связи штаба, — прошептал фон Доденбург, обращаясь к лейтенанту вермахта, который вызвался пойти добровольцем вместе с ними. — Значит, мы не ошиблись. Это действительно штаб дивизии.
— Хорошо, — кивнул лейтенант. — Но как же мы войдем туда?
Неожиданно темноту улицы прорезал сноп света. Дверь здания распахнулась, из нее вырвалось облако пара, а вслед за ним на мороз с криком выбежал большой толстый мужчина. Он был совершенно голый. Мужчина бросился в сугроб и начал кататься в нем, точно это был не снег, а теплая кровать. От его тела валил пар.
— Дьявол! — пробормотал обершарфюрер Шульце. — Этот русский окончательно спятил! Выбегать голым на такой мороз и кататься в снегу… он что, совсем свихнулся?
— Нет, — покачал головой фон Доденбург. — Он просто только что выскочил из русской бани. Смотри!
В следующее мгновение из здания выбежала еще одна распаренная мужская фигура и тоже прыгнула в снег.
Матц прошептал:
— Они, наверное, совершенно пьяные. Ведь только абсолютно пьяный идиот может бегать в такую погоду нагишом! У меня моча замерзает в пипиське, когда я только смотрю на них. Какой идиотизм!
Фон Доденбург решил, что больше ждать не стоит.
— Эти двое — наверняка старшие офицеры штаба, — прошептал он. — Только большие шишки могут позволить себе устроить баньку совсем близко от линии фронта. Вперед, ребята!
Двое грузных распаренных мужчин, катавшихся в снегу, замерли, когда перед ними выросли мускулистые фигуры в форме СС.
— Ух ты, мать твою… — закричал один из них. Но Шульце бешено ударил его ногой в живот, и он сразу стих. Второй мужчина тут же поднял вверх руки, сдаваясь.
Эсэсовцы ворвались в раскаленную, полную горячего пара баню. Она представляла собой фантастическое зрелище. Везде толпились грузные, красные от жара мужчины, которые хлестали себя вениками, обдавали водой из шаек, покрякивая от удовольствия, и время от времени прикладывались к бутылкам с водкой.
Но в бане были не только одни они. Рядом с голыми мужчинами находились и обнаженные женщины — все как на подбор большие, толстые, с мощными грудями и ляжками. Подобно мужчинам, они с удовольствием обдавали себя водой из шаек, пили водку, хохотали и визжали.
Шульце замер, глядя на эту удивительную картину. Глаза чуть не вылезли у него из орбит.
— Нет, вы только посмотрите! — выдохнул он. — Это же фантастика. Столько свободного женского мяса! — Он жадно облизал губы.
Голые полупьяные иваны удивленно уставились на вторгнувшихся в баню эсэсовцев. Казалось, они не в состоянии поверить собственным глазам.
— Руки вверх! — рявкнул по-русски фон Доденбург, наставляя на них свой автомат.
Медленно, неохотно, все еще не веря до конца в происходящее, русские подняли вверх руки. Несколько пар, которые обнимались на широких скамейках, стали недоуменно вглядываться сквозь облака пара на то, что происходит, с трудом соображая, в чем дело.
Обершарфюрер Шульце угрожающе поднял огромный кулак:
— Понятно?
— Да это же немцы! — закричали они. — Немцы!
Здоровенный мужик, который лежал на скамейке, сбросил женщину, оседлавшую его, и спрыгнул на пол. Он излучал силу и властность. Его глаза злобно уставились на эсэсовцев, а член по-прежнему торчал вверх, похожий на дубинку полицейского.
— Что вы здесь делаете, фрицы? — не совсем правильно, но внятно спросил он по-немецки. — Вы все здесь погибнете. Говорите быстро, что вы тут делаете?
Фон Доденбург пристально посмотрел на этого гиганта. «Это не просто офицер штаба, пусть даже и старший, — подумал он. — Это какой-то командир высокого уровня. Возможно, даже командир дивизии русских».
— Каково ваше имя и должность? — спросил фон Доденбург.
Русский с презрением сплюнул на пол. Было очевидно, что он ни капли не боится немцев.
— Я скажу вам. Тогда вы поймете, что вы обречены. — Несмотря на то что мужчина был совершенно голый, он стоял прямо и гордо, точно был в парадном мундире. — Я — генерал-лейтенант Иван Ильич Людников, командующий Третьим фронтом[30].
Фон Доденбург присвистнул. Им в руки попал сам командующий фронтом!
Эта новость произвела впечатление даже на Шульце.
— Ничего себе, — пробормотал он, — мы захватили генерала — да к тому же с торчащим членом!
Но фон Доденбург не прислушивался к тому, что говорит Шульце. Черт побери, к ним в руки в самом деле попал русский генерал! Это ясно означало одно: что бы ни случилось, к ним никто и никогда уже не сможет придраться. Тысяча дьяволов, не каждый же день немецкий батальон возвращался к своим, ведя с собой захваченного в плен вражеского генерала!
— Давай, одевайся! — рявкнул фон Доденбург. — Пойдешь с нами.
Генерал Людников хотел было возразить, но Шульце так ударил его, что тот мгновенно затих. И больше уже не думал сопротивляться.
Полчаса спустя колонна «Вотана» уже мчалась по направлению к войскам Эриха фон Манштейна, оставив за собой совершенно дезорганизованную линию фронта русских.
* * *
В десять часов утра во вторник второго декабря 1942 года остатки батальона СС «Вотан» достигли передовых рубежей группировки под командованием Эриха фон Манштейна. Пораженные этим зрелищем немецкие пехотинцы, сидевшие в удобно оборудованных щелях и окопах, удивленно глазели на колонну, состоявшую из обожженных, заржавленных танков со следами попаданий снарядов на бортах и полугусеничные бронетранспортеры, набитые голодными и ранеными бойцами, среди которых был и штандартенфюрер Гейер, до сих пор не пришедший в сознание. Эти люди казались им существами из иного мира. Это была горстка тех, кому посчастливилось спастись из обреченного Сталинградского мешка.
Им торопливо протягивали бутылки со шнапсом, сигареты, буханки черного хлеба, куски вестфальской ветчины. «Вы сделали это, ребята! — радостно прокричал кто-то. — Вы снова вернулись домой!»
Фон Доденбург приложился к фляжке и почувствовал, как крепкий шнапс ударил ему в голову. Улыбаясь, он посмотрел на своих людей. Они выглядели потрепанными и грязными. Фон Доденбург снова глотнул из фляги. Господи, да он и сам-то не мылся и не брился последние двое суток! И выглядел таким же грязным и потрепанным. Но он все-таки сделал это. Он привел батальон к своим — и они вернулись не с пустыми руками, а с исключительно важным пленным. Русским генералом.
Фон Доденбург взглянул на Матца с Шульце. Последний глотал шнапс, кадык на его горле ходил при этом ходуном; казалось, гамбуржец никогда не оторвется от бутылки. Стоявший рядом с ним Матц запустил руку под юбку какой-то русской пленной и гладил ее ляжки с блаженным видом. «Какие они все-таки мерзавцы! — подумал фон Доденбург, который чувствовал, как в его голове немного шумит от выпитого. — Но при этом они — самые замечательные мерзавцы на свете. — Он улыбнулся: — Все бойцы "Вотана"».
