— Да, сэр, не говорили. Но важность этого понятия нельзя не принимать в расчет. Поскольку были времена, когда гордость была всем, что у нас оставалось, и только она двигала нас вперед.
Гири покачал головой и отвел взгляд.
— Я слишком уважаю вас, чтобы поверить, будто пустая гордость — единственный стимулирующий элемент данной флотилии. Мне кажется, то, что вы называете словом гордость, включает в себя куда больше. Это и вера в себя, в свои собственные силы, и непоколебимость перед лицом опасности. Это то, чем можно гордиться. Но не пустая и необдуманная гордыня!
Дьюллос вздохнул.
— Боюсь, мы разучились видеть разницу. Просто потеряли ее за эти долгие годы войны где-то на пути между вашим временем и сегодняшним днем, сэр.
— Так, а вы тоже считаете, что нам надо было принять бой там, на Корвусе?
— Не, что вы. Категорически нет. Это было бы ребячеством с нашей стороны, по причинам, которые вы и раньше указали. Однако… Вы позволите говорить с вами начистоту?
— Разумеется. Я и спрашивал-то именно вас, потому что был уверен: вы дадите мне честный ответ, без прикрас.
Дьюллос улыбнулся.
— Ну, не могу претендовать на истину в последней инстанции, скажу только, как эту ситуацию вижу я. Вы должны понимать, что многие из командующих считали вас, и довольно долгое время, следует заметить, легендарным Гири Блэк Джеком, героем галактики. А когда он вдруг стал явно избегать сражений, их светлые головы охватило сомнение: а правда ли вы тот самый, избранный? Так что терпение. Я-то понимаю, что вы не он, мне проще, но вот они пытаются искать для себя логичных объяснений вашим поступкам и оценивать их качество по шкале Блэк Джека.
— А что произойдет, если они во мне так и не увидят этих черт, качеств капитана Гири Блэк Джека?
— Они поставят вопрос о вашем соответствии занимаемой должности, вот и все, — спокойно ответил Дьюллос. — С того момента, как вы взяли на себя командование, поползли слухи о том, что вы пустышка, что за свой столетний сон вы потеряли героя внутри себя, если так можно выразиться, и теперь лишь его слабое подобие. Поэтому, избегая сражения с Синдикатом, вы только даете им лишнюю почву для размышлений, и скоро ваше положение может оказаться очень шатким, сэр.
— Чертовщина.
«Отлично. Сначала они принимали меня за героя, теперь за какого-то бездушного зомби, и только подумать, что какой-то штамп может так влиять на командование флотилией!»
— Хм, а есть те, кто не ведутся на эти сплетни?
— Конечно, сэр. Только нас очень мало, и наши слова ничего не значат, поскольку тем, кто уже начал сомневаться в вас, никакие слова не помогут. Они ждут от вас действий.
— И я не могу пойти на принцип, да? Только на поводу… Капитан Дьюллос, я не буду, конечно, спрашивать у вас, кто те чудовища, которые распространяют весь этот бред. Уверен, что вряд ли вы мне ответите. Но! Я взял на себя командование вашей флотилией, чтобы доставить вас домой. И если я умудрюсь при этом еще и не втянуть вас в сражение, разве это не будет значить, что больше кораблей доберутся до своего дома в целости и сохранности?
— Капитан Гири, дом едва ли самоцель. Я не утверждаю, что этот момент не важен, но изначально флотилия создана для сражений. И если мы хотим наконец-то закончить эту войну, то Синдикат должен быть полностью разгромлен. И каждый урон, который мы нанесем им в битве, восславит Альянс. Поэтому рано или поздно, так или иначе, союзным войскам придется столкнуться с Синдикатом.
— Понимаю, — после долгого молчания, полный мрачных перспектив, ответил Гири.
— И не потому, что мы так хотим умереть вдали от дома, поймите.
— Да-да, мне все ясно. Вы в этом выросли, впитали с молоком матери. Битвы и сражения… А я все еще, по-видимому, рассуждаю, оглядываясь назад, во времена спокойствия и отсутствия военной угрозы. Лично для меня война всегда была простой логической задачкой, игрой, где судья под конец подсчитает очки и объявит победителей и проигравших. А потом все напьются и будут нахваливать друг другу неподкованную ими тактику ведения боя. Сейчас — все по-настоящему. А на Гренделе все случилось так быстро, что я даже пороху понюхать не успел, — обескураживающе улыбнулся Гири. — Ваша флотилия по составу куда больше, чем те, что существовали в мое время. За одну битву сегодня я, боюсь, могу потерять куда больше кораблей, чем было в той моей флотилии. Поэтому, как видите, я все еще пытаюсь привыкнуть. Привыкнуть к затяжной войне длиной в столетие…
— Завидую, сэр.
— Да, у меня, кажется, действительно нет поводов жаловаться, да? Благодарю вас за ваше участие, капитан Дьюллос, за то, что были откровенны со мной. Я это очень ценю.
Дьюллос собрался исчезать, однако на секунду замешкался.
— Могу я все же поинтересоваться, что вы будете делать, если Синдикат появится на Калибане раньше намеченного срока?
— Выявлять имеющиеся варианты и выбирать из них самый удачный, исходя из конкретной ситуации.
— Что ж, уверен, вы сделаете правильный выбор, сэр.
Голограмма Дьюллоса отсалютовала на прощание и померкла.
А Гири в полном одиночестве провел еще немало минут, в задумчивости глядя в монитор, отображающий рассекаемое ими необъемлемое галактическое пространство.
Глава 9
Даже инженеры Альянса после проведенного ими тщательного осмотра, вынуждены были признать, что бывшие стратегические пункты Синдиката, расположенные на Калибане, законсервированы весьма грамотно: оборудование обесточено, источники питания выключены, все затянуто и запаковано, а атмосфера внутри поддерживается в нужном температурном режиме.
— Посмотрите на это, сэр, — указала Дижани. — Похоже, у них были даже специальные люди, которые по окончании рабочего дня проверяли, чтобы все было в точности на своих местах.
Гири и Дижани по-прежнему сидели в конференц-зале и наблюдали происходящее как прямую трансляцию с мониторов, входящих в экипировку всех членов исследовательской группы.
— Мне доводилось встречать таких людей, — заметил Гири.
— Мне тоже, — усмехнулась Дижани. — А вот тут, пожалуй, сидели те, которым приходилось дольше всего задерживаться.
Гири не смог сдержать улыбки. На столах, составляющих последний ряд в осматриваемом помещении, угнездилось многое: кружки с недопитым чаем, скрепки, бумаги, документы и даже пара сильно замороженных гамбургеров.
— Хм, такое ощущение, что те самые инспекторы скидывали сюда все самое ненужное, накопленное за рабочий день. А! Вот это может быть интересным! Головной офис! Мне всегда было интересно, каково это — покидать что-то навсегда. Например, то, где проработал или прожил всю жизнь — и вдруг покидать, — признался Гири. — Причем совершенно четко сознавая, что навсегда. И что никто другой не займет там твое место.
