Но и стичей становилось все меньше. Верная СВД выносила их с убойной точностью. Неумолимо, по одному выстрелу на лысую серую голову.
Когда их осталось трое, они добились самого впечатляющего успеха. Навалившись всей кучей, твари сдвинули робота на край небольшой дюны. Песок под гусеницами подался, механоид покачнулся и съехал вниз, в промоину. Траки цепляли стенки, срезали целые пласты застывшей глины и… закапывались еще сильнее.
Робот застрял.
Наверху, на гребне стичи снова затеяли плеваться. Говорят, что они разумные и могут даже говорить. И что в таинственной деревне сумасшедших пси-ренегатов живет целая дюжина «умных» четрехруких.
Не знаю. По мне, они не разумнее крыс. И опасны лишь в группе да на небольшом расстоянии. Вот и сейчас – ясно же, что кислотой своей они ничего не добьются. Однако все равно плюют. Все, как обычно, как привыкли: свист, пауза…
СТОП! Я не могу их слышать!
– Андрей!!
Я откатился в сторону, выдернул из-за пояса смарт-ган.
На месте моей лежки расплылась зеленая клякса.
– Он справа!
Почти одновременно с Кириным криком я увидел его. И, несмотря на жару, покрылся холодным потом. Белый! Стич-предводитель!
Как он смог, уродец, подкрасться абсолютно бесшумно? Почему не пошел вместе со своими, а выбрал другую цель?
Вот тварь!
Я полоснул в его сторону лучом. Зашипела обожженная кожа, мутант заверещал и отпрыгнул за камень.
Кира побледнела, но совсем не выглядела испуганной. Наоборот – что-то шептала себе под нос, прижав пальцы к вискам.
Что она там колдует?
Белый выскочил внезапно. Я вскинул лазерник, мельком подумав, что уже не успеваю… и в этот момент между нами выросла полупрозрачная стена, заигравшая на солнце оранжевыми бликами.
Пси-барьер!
Стич плюнул. Зеленая клякса воткнулась в стену точно на высоте моих глаз. С треском посыпались искры, вонь жженой стичей слюны ударила в ноздри.
Тварь снова втянула губы для плевка. Но я не дал белому третьего шанса. Выставив из-за стены смарт, я трижды нажал на гашетку. Короткие импульсы, словно скальпель, взрезали четырехрукому альбиносу шею. Кровь вскипела и запеклась, образовав на шее мутанта странный, как будто оплавленный воротник.
Клыкастая голова с белым гребнем шлепнулась на песок. Следом рухнуло обезглавленное тело.
Я обернулся к Кире. Она сидела зажмурившись и тяжело, с хрипом дышала.
– Как? Разве ты умеешь ставить пси-барьеры?
Она посмотрела на меня. С трудом улыбнулась и сказала:
– Не умею. По книгам знаю как, но никогда не пробовала. Но как только увидела, что это… эта… мерзость хочет в тебя плюнуть, – решила: не выйдет! И… и получилось.
Начало старой дороги на Новую Москву
Дорожная сеть у промзоны. Развалины завода
Локальные координаты примерно 122512—122007
Пси-барьер продержался еще минуту. Потом он вдруг задрожал, как неясный мираж в мареве утреннего тумана, покрылся сеточкой оранжевых искр, ослепительно вспыхнул напоследок и свернулся в оранжевую точку. Она все еще сверкала на песке, когда мы уходили.
Отстреленную голову альбиноса я аккуратно упаковал в рюкзак. По пустынной жаре она, конечно, и трех дней не протянет – протухнет. Но товар ходовой, может, и удастся кому впарить. Дорога на столицу совсем рядом, караваны с промзон так и шастают.
Потому я оборвал с упаковки пустынных рационов пластиковую обертку, завернул в нее трофей, стараясь не помять жесткий затылочный гребень. Всегда удивлялся: серые стичи – лысые, как бильярдный шар, а у белого все же колосится что– то типа волос. Чудны дела твои, радиация.
Кира наблюдала за мной с неподдельным интересом. И вполне естественной брезгливостью:
– Фу! Зачем тебе эта гадость?
– Пригодится. Недешевый товар.
– Кому в здравом уме такая жуть понадобится?
– Много кому. Как старательскую лицензию получают – знаешь?
– Да, я слышала. Иксмен и Дориус Ги на привале рассказывали: надо крысиные хвосты принести, и только потом проходить регистрацию.
– Именно, – быстро ответил я, надеясь, что дальше ников воспоминания Киры не пойдут. Это ведь те самые парни, из расстрелянного под Оазисом каравана. – Надо доказать, что ты в шахтах не новичок – набить кучу крыс. Причем не простых, а зеленых, самых опасных. У наемников примерно то же самое: перед тем как лепить на броню новый шеврончик, покажи, что умеешь воевать. Вот и посылают претендентов на отстрел редких тварей. Вроде вот такого блондинчика, что мы завалили.
– Да ну… – с сомнением сказала она. – Много ли шансов, что мы такого охотника встретим? А голова чудища к тому времени на всю округу провоняет.
Все бы ей спорить.
– Завоняет – выкину, не бойся, долго нюхать не придется, – успокоил я. – Кроме охотников, глядишь, и другие покупатели найдутся. А сто пятьдесят – двести монет на дороге не валяются.
Что за покупатели, я объяснять не стал. Пусть помучается, кому это в пустыне части монстров нужны. От любопытства пока еще никто не умирал, хотя и пытались.
И чему только их там, в Вавилоне, учат? Заповедник прямо, а не город.
Последних стичей, усердно пытавшихся запинать ослепшего Р2-Д2, я расстрелял методично, как в тире. Три патрона – три дырки – три трупа.
Всегда бы так.
Одинокий механоид с изрядно помятым корпусом выглядел аппетитной целью. Натужно ревя приводами, он безуспешно пытался выбраться из промоины – но гусеницы лишь бешено крутились, разбрасывая во все стороны песок и чешуйки засохшей глины. Одну лазерную турель стичи все же погнули, и она лишь слабо дергалась на покореженной станине, зато вторая грозно вращалась, выискивая подходящую цель. Выбитый моими пулями сенсорный блок четырехрукие измолотили кулаками в лепешку, так что и ремонтник не помог бы. Только полная замена в мастерской, никак не в полевых условиях. Если, конечно, есть у механоидов где-то пресловутый центр с ангарами, мастерскими и складами запчастей.
В общем, Р2-Д2 болтался в промоине слепой, малоподвижный и практически беспомощный. Было бы у меня что-нибудь помощнее СВД – вскрыл бы проклятую железяку не раздумывая. Баллистические чипы нынче дорого стоят. Это вам не засоленная стичья голова.
Но пулей 7,62, даже утяжеленной, броню механоида не возьмешь. Охотник за чипами вон даже из баррета ее не с первого раза пробил, а я так и вовсе едва поцарапаю. Да и неизвестно, где его там, в механическом нутре, ковырять, этот хренов чип. Железные ястребы из Невы или московские умельцы, конечно, разобрались бы, но не тащить же через пустыню все электронные кишки робота на собственном горбу.
Так что пришлось его бросить. А чтоб не досталась добыча кому-нибудь, кто ни разу ее не заслужил, я включил радио на общую волну и сказал:
