— Куда это мы? — спрашивает Луиза, оборачиваясь на дом, где спим мы.
Димитрий шагнул на вымощенную каменными плитами дорожку, по которой вчера мы ходили в рощу.
— В Сонины покои.
— А где… — вопросительно начинает Луиза.
— В другом здании, — отвечает Димитрий.
Луиза никогда не отличалась терпением, поэтому я удивлена и обрадована тем, что на сей раз она не спорит и со вздохом устремляет взор на дорожку, ведущую через поля к морю.
Небо все той же невозможно глубокой, ясной синевы, как и все дни со времени нашего приезда. Наверное, я теперь всю жизнь про себя буду называть этот цвет «синевой Алтуса». Мы доходим до того места, где вчера Димитрий утянул меня с тропинки, но на сей раз идем прямо. Тропинка спускается к морю.
Эта часть острова совершенно безлюдна. Кругом нет ничего, что могло бы сойти за пристанище. Я начинаю гадать, не заперли ли Старшие Соню в какой-нибудь пещере, но потом замечаю на краю уступа небольшое каменное строение.
Я непроизвольно выдергиваю руку из руки Димитрия и останавливаюсь. До чего же опасно стоит эта хибарка — непонятно, каким чудом держится!
Димитрий понимает, куда это я так уставилась, и снова берет меня за руку.
— Лия, честное слово, там неплохо.
Луиза вихрем разворачивается к нему. Ее красивое, яркое личико разгорелось от гнева.
— Неплохо? Да ведь… да ведь это просто лачуга на краю света! Иначе, чем «унылая» и не скажешь!
Он вздыхает.
— Да, выглядит несколько… сурово. Но внутри все те же удобства, что и в Святилище. Этот домик используют для определенных ритуалов и таинств, требующих тишины и уединения. А для ритуала изгнания падших душ уединение просто необходимо. Вот и все.
Невозможно понять, отчего это я, не пролившая ни единой слезинки над ложем тети Абигайль, вдруг чувствую, как глаза мне жгут слезы. Должно быть, я до сих пор не могу поверить, что пророчество затянуло Соню в мрачное место, вдали от любви и дружеской заботы. Мне хочется кричать в голос, но я отворачиваюсь от Димитрия и устремляю взгляд на воду, стараясь овладеть собой.
Через несколько минут моей руки касаются легкие, точно бабочки, пальцы Луизы.
— Идем, Лия. Я с тобой.
Кивнув, я трогаюсь с места, упрямо переставляя ноги. Строение впереди, похоже, совсем не такое крохотное, как показалось издалека — не на одну комнату, а побольше, хотя все равно, конечно, гораздо меньше Святилища. Внешней галереи нет, зато само здание выстроено из такого же синеватого камня и накрыто такой же медной крышей, как и наше обиталище.
Узкая дорожка вьется по роскошному саду. Я облегченно вздыхаю: тут не просто очень мило, тут красиво и мирно — идеальное место для отдыха и восстановления сил.
Дорожка упирается в здание над обрывом. После спокойствия и умиротворенности сада я слегка удивляюсь, обнаружив, что по бокам огромной двери стоят два рослых Брата. Оба одеты точно так же, как одеваются все мужчины в Алтусе, как одет и Димитрий: белая туника и брюки. Вроде бы и не подумаешь, что это стражи, несущие караул, однако у меня возникает отчетливейшее впечатление, что они здесь именно для этой цели.
— Доброе утро, — здоровается Димитрий. — Мы пришли повидаться с Соней Сорренсен.
Они почтительно кланяются Димитрию, а вот на меня косятся с подозрением.
— Неужели за время моего отсутствия в Алтусе изменились традиции? Мы больше не приветствуем Сестер? — Голос Димитрия полон едва сдерживаемого гнева.
Я кладу руку ему на локоть.
— Не надо, все в порядке.
— Ничего подобного, — отрезает он, даже не поворачиваясь в мою сторону. — А вы знаете, что именно эта Сестра, весьма вероятно, станет вашей следующей Владычицей? Врата она по воле пророчества или Хранительница — неважно. Главное, что она на нашей стороне и, возможно, в самом скором времени станет править вами. А теперь, — цедит он сквозь стиснутые зубы, — приветствуйте Сестру, как подобает.
Оба стражника склоняют голову, а мне становится ужасно неловко.
— Доброе утро, Сестра, — хором произносят они.
Я отвечаю поклоном на поклон. В моей груди разгорается гнев, однако направлен он отнюдь не на этих двоих.
— Доброе утро. Спасибо, что заботитесь о моей подруге.
В глазах стражей появляется стыд. Они открывают дверь и отступают в сторону, освобождая нам проход.
Мы шагаем по коридору, что тянется во всю небольшую длину здания и упирается в стеклянную дверь, за которой проглядывает море. Я отвожу Димитрия в сторону и оглядываюсь на Луизу.
— Луиза, оставь нас на минутку, пожалуйста.
Она пожимает плечами, отходит на несколько шагов и принимается разглядывать картину на стене — большего уединения в столь тесном пространстве достичь невозможно.
Я поворачиваюсь к Димитрию.
— Никогда больше так не делай.
Он недоуменно качает головой.
— Как?
— Как? — сердито шепчу я. — Да вот так! Не унижай меня перед Братьями или кем угодно еще на этом острове!
— Лия, я вовсе не унижал тебя, — оскорбленно замечает он. — Тебя же саму вчера расстроил прием, оказанный некоторыми невежами с нашего острова.
— А ты посоветовал мне набраться терпения. — Я уже не шепчу, но ничего не могу с собой поделать.
Димитрий скрещивает руки на груди. Сейчас он очень похож на капризного ребенка.
— Знаешь… Мне тоже надоели все эти взгляды да перешептывания! Между прочим, ты и в самом деле можешь стать следующей Владычицей Алтуса. С тобой не имеют права так обращаться! Я этого не потерплю!
Гнев оставляет меня так же быстро, как и накатил. Ну как можно злиться на человека, которому я настолько дорога?
— Димитрий… — Привстав на цыпочки, я обнимаю его за шею. — Не знаю, стану ли я следующей Владычицей Алтуса, а вот Сестрой буду всегда. И кем бы я ни была — Сестрой ли, Владычицей ли — мне и только мне самой надлежит заслужить уважение Братьев, Совета Григори и всех остальных Сестер. Лишь я могу сделать это — и, возможно, на это уйдет немало времени. — Я быстро целую Димитрия в губы. — А если им придется выказывать мне почтение, которого, по их мнению, я не заслуживаю, то это заставит их лишь сильнее меня презирать.
Димитрий устало вздыхает.
— Знаешь, что? Для Сестры, которая на острове без году неделя, ты слишком уж мудра. Алтусу повезет, если ты останешься здесь — простой ли Сестрой или новой Владычицей. — Он наклоняет голову и целует меня. — И мне тоже…
— Ох, ради всего святого! — Луиза стоит в нескольких шагах от нас. — Идиллично до отвращения: первый раз поссорились — и тут же помирились! Кстати, картины тут развешаны совсем неинтересные. Может, теперь пойдем к Соне? А?
