С угрожающей ухмылкой он достал нож из чехла. Лезвие блеснуло на свету. Такино сделал шаг назад.
Трое против одного. И этот один избит до потери чувств и только начал приходить в себя. И, кроме того, противники сейчас ещё получили преимущество, достав нож. Но не похоже, что они им воспользуются.
Такино ждал. «Костюм» пошёл к нему. Три шага. Такино продолжал ждать. Расстояние между ними сокращалось до тех пор, пока лезвие ножа не упёрлось в грудь Такино.
Он ринулся вперёд, будто пытаясь вонзить лезвие в тело. А «костюм» на самом деле не хотел применять нож: увидев, что Такино подался к нему, он инстинктивно отвёл лезвие в сторону, чтобы не уколоть противника. В эту игру Такино умел играть блестяще.
Он ударил коленом в пах мужчине. Его руки — сейчас он их вытащил из карманов — схватили противника за правую руку — ту самую, что держала нож. Мужчина хрюкнул, и нож оказался у Такино.
Он не сделал и секундной передышки.
Он выпустил руку противника, и мгновение они смотрели друг другу в глаза. Такино взмахнул ножом. Раздался крик, и лезвие слегка разрезало бедро мужчины.
Прежде чем двое других начали двигаться, Такино спрятался за спину человека в костюме и приставил лезвие к его горлу. Рукой, державшей нож, Такино ощущал, как бьётся пульс противника.
— Назад, — сказал он тем двум людям.
По ноге мужчины стекала кровь. Казалось, он утратил дар речи. — Ещё один шаг — увидите, что произойдёт. Я перережу его дерьмовое горло.
Двое мужчин прижались спиной к стене, от переживаемого шока их лица помертвели.
— Акеми, — позвал Такино. Она всё ещё сидела на ковре у двери. — Накинь что-нибудь на себя. И посмотри, насколько сильно ранен старик.
«Костюм» выглядел так, будто у него вот-вот подкосятся ноги. Лезвие надрезало кожу и слегка вошло в тело. Он издал стон, слегка драматический. Такино надавил на нож сильнее, и «костюм» снова выпрямился. Его горло содрогалось от спазмов.
— Понимаю, больно. Просто не надо дёргаться, — произнёс Такино. — Если попытаешься сесть, у тебя голова отделится от тела.
Акеми всё ещё была на полу. Такино снова окликнул её, и она наконец-то встала, будто марионетка.
— Сначала найди что-нибудь из одежды. Потом посмотри рану у старика. Если кровь перестала идти, то это уже неплохо.
Акеми нашла нижнее бельё и сняла халат. Затем она надела через голову свитер и натянула на себя слаксы.
— Можно я сяду? Пожалуйста! — визгливо начал «костюм», умоляя, чтобы ему позволили присесть. Его штаны, намокнув от крови, прилипли к коже. — Я не могу стоять. Меня ноги больше не слушаются.
— Тогда сдохнешь.
— Пожалуйста. Я сделаю всё, что ты скажешь.
— У тебя есть что-то вроде страхового полиса на старика Акеми?
— Забудь про все долги. Просто позволь мне сесть. Пожалуйста.
Одевшись, Акеми всё ещё тупо смотрела куда-то поверх Такино. Она не сделала даже попытки посмотреть, что с отцом. Возможно, кровотечение у него уже остановилось.
— Акеми, ты не надела носки. И собери свои вещи. Как в прошлый раз.
Всё ещё пребывая в трансе, Акеми начала паковать чемодан.
— Пожалуйста, позволь мне сесть! Я больше не могу стоять.
Такино снова надавил на нож, чтобы лезвие вошло в тело мужчины ещё глубже и затем легонько провёл по горлу. «Костюм» тоненько завизжал. Кровь закапала на белый воротник рубашки. Мужчина судорожно привстал на цыпочки.
— Никто не требует от тебя каких-то специальных усилий — просто стой прямо, вот и всё. Присядешь на свою несчастную задницу — и всё будет кончено.
Один из двух мужчин, стоявших у стены, шагнул вперёд.
— Не двигаться! — завизжал «костюм». — Он не шутит. Он на самом деле это сделает!
— Малыш, не играй со мной, чёрт возьми, — отозвался Такино. — Я знаю, как убить человека. Не впервой.
Акеми с трудом сумела затолкать пять-шесть вещей в чемодан. Она всё ещё растерянно стояла посреди комнаты.
— Все ценные вещи положила?
Акеми слабо кивнула.
— Хорошо, пошли. Возьмём с собой старика. Пойдём и отыщем местечко, где эти сволочи не смогут вас найти.
— С отцом?
— Ну, он ведь тебе отец, правда? И он ранен.
— И если я просто уйду, то всё будет в порядке?
— Если ты не поторопишься, то этот парень без головы останется. Пока ты не уйдёшь, я тоже не смогу.
— Ты будешь нам помогать?
— Просто иди отсюда. Как можно дальше.
Акеми протянула руку к отцу и тронула его за плечо. Старик неуверенно поднялся на ноги. Он не смотрел ни на Такино, ни на других людей в комнате. Он крепко прижал руки к груди, держа их таким образом, будто хотел сберечь нечто ценное для него.
На тыльной стороне руки виднелась рана. Но одного взгляда на неё хватало, чтобы понять: порез не очень глубок.
— Откуда вы все? — спросил Такино. Он всё ещё держал лезвие ножа у горла человека в костюме. — Я имею в виду, чьи значки вы носите?
— Чьи значки? — переспросил один из мужчин, прижавшийся спиной к стене.
«Костюм» издал горлом квакающий звук. Казалось, будто он хочет что-то сказать. Такино опустил нож немного пониже.
— Мы… Мы не в игре. Мы иногда работаем букмекерами.
— Ну, а тогда чем вы на самом деле занимаетесь?
— У меня бар в Акабане[37], называется «Фул Хэнд». Правда. Мы не принадлежим к якудзе. Вон те двое просто мои приятели, они водители грузовика… Давай, хватит. Я умоляю тебя, пожалуйста, позволь мне сесть. Я больше не могу стоять.
— Так, значит, вы любители, которые бегают, размахивают ножом и прикидываются профессионалами. Вот так люди и нарываются на неприятности.
— Пожалуйста, позволь мне сесть! Я больше не могу стоять.
— Ты всё время это повторяешь, но посмотри-ка на себя: ты всё ещё стоишь! Напряги свою волю, и ты ещё по меньшей мере час продержишься.
По лбу человека в костюме катились бусинки холодного пота. От его лица отхлынула кровь; время от времени он закрывал глаза.
— Ты говорил о компенсации, а это слово не из лексикона Любителей. Так говорят профи. Мне оно не нравится. Ты знаешь, что значит, когда якудза говорят «компенсация»? Знаешь?
— Прости меня! Прости меня! Я думал, что если мы так скажем, ты испугаешься. Вот и всё. Я прошу прощения.
«Костюм» закрыл глаза. Его колени снова начали подгибаться, а тело поползло вниз. Нож вонзился в шею.
Такино вытащил лезвие из горла и швырнул мужчину в ту сторону, где у стены стояли его подельники. «Костюм» упал на пол лицом вниз и застонал. Двое других помогли ему подняться.
