— Я не знаю, что у него там за система, — отвечал Антон, — но я не слышал никогда, чтобы покойников оживляли.
— Нет, ну тебя трудно убедить! — наклонился к нему Владлен Иванович, яростно тараща глаза. — Я же тебе говорю, что никакие это не покойники, это препараты, в которых остановлено время. А мы это время запускаем снова. Это как будильник, у которого завод кончился. Мы заводим — он и пошел… И побежал, подпрыгивая!
— А в Максиме это время можно запустить? — спросил Антон, больше не стараясь вникнуть в объяснения. Он вспомнил своего друга, в котором ничего с виду не нарушено, кроме сбритой бороды, а он стоит окоченев… А может, и вправду, чем черт не шутит?
— Друга-то твоего? Да раз плюнуть!! — воскликнул Владлен Иванович.
— Да, плюнуть раз! — вторил с дивана его дефективный брат.
Антон сомневался… да нет, пожалуй, не верил, но надежда все-таки имелась; ненадежная, правда, какаято надежда. Как говорила его бабушка, пряча перегоревшую лампочку в сундук: «Что же, что волосок перегорел, — остальное-то цело». Вот и здесь цело остальное, а Максима-то уже нет…. И все же надежду эти странные люди давали, надежду призрачную, но давали уверенно — уверенными голосами.
— Вот у меня книга. — Владлен Иванович бросился к стеллажу, выхватил из него какую-то старинную книгу с золотым тиснением и, листая ее, остановился перед Антоном. — Вот это книга знаменитого знатока естественных наук графа д'Озамбре. Как он о себе пишет, много лет изучал способ приготовления препаратов по рецепту доктора Рюйша, по этому поводу списывался даже с архиятером Арескиным — сподвижником Петра — и пришел к выводу, что препараты после Рюйша можно оживлять. — Владлен Иванович захлопнул книгу и уставился на Антона. — Вот так. В этой книге он приводит стройную систему оживления, разработанную им самим. А ты в Кунсткамере-то был?
— Ну был… давно, — сказал Антон.
— А коллекцию уродов видел? — спросил с дивана Кердык Иванович.
— Видел. Но при чем здесь уроды?
— Так вот, — продолжал Владлен Иванович, не обратив внимания на его вопрос. — Петр привез их две тысячи экземпляров. А сейчас их там сколько?! Штук сто. Где, ты думаешь, остальные?! Где? — Но потому как Антон не знал, что ответить, Владлен Иванович продолжал: — Где им быть. Бегают где-то. Оживленные, значит! Понятно?!
Антон пожал плечами. Эти аргументы прозвучали не очень убедительно.
— Нас вообще три брата Сасипатровых, — сказал высокий, успокоившись. Он положил книгу графа на стол рядом с прикрытым скатертью телом и сел в кресло. — Сасипатров старший — это я. Сасипатров младший… — Маленький человек вскочил и молча поклонился. — И Сасипатров средний — сволочь! Он-то и есть самый гад из нас, от которого мы терпим неврозы всю жизнь. Это он содержит этот музей препаратов на Мойке, это из-за него умерла наша матушка, и это из-за него весь наш род Сасипатровых терпит гонения. — Владлен Иванович смахнул слезинку.
— Про психушки, про психушки скажи, — сделав ладошку трубочкой, зашептал младший Сасипатров на всю комнату.
— Да, вот в психбольницы нас сдает регулярно, гад такой…
Он продолжал жаловаться на своего подлого брата, но Антон уже не слушал. Для него все вдруг встало на свои места. Ведь это сумасшедшие, обычные психи. Как он сразу-то не догадался?! А он сидит, слушает их бред… Вот влип!.. Вот влип! Как же теперь сматывать-то отсюда?! Может, рвануть сейчас в коридор; пока они очухаются, я уже на лестнице буду. Черт! У них же пистолеты, может быть, настоящие… Как меня угораздило!
— Так вот, — продолжал между тем Владлен Иванович. — У него, мерзавца, оказалась формула Рюйша, и теперь по этой формуле он мастерит мумии. Мы много раз делали у него обыск, но результатов никаких. Где он ее прячет, гад такой?! Поэтому нам приходится красть препараты у него из музея. Мы выкрадываем их и тащим сюда на Петроградскую, ну а здесь, в спокойной обстановке…
— Оживляем, — вставил дефективный Кердык Иванович.
— Оживляем, — подтвердил Владлен Иванович.
Кердык Иванович вдруг посмотрел на часы.
— О! Уже без пяти двенадцать.
Он поднялся на свои маленькие ножки и подошел к Антону.
— Слушай, у тебя жетон есть? А то жетонов не напасешься, — пожаловался он, пришепетывая.
Антон покопался в кармане и протянул жетон.
— Пойду позвоню этому гаду, — сказал Сасипатров-младший и вышел из комнаты. Вдалеке глухо хлопнула дверь на лестницу.
— Кердык каждый вечер одному писателю-гаду звонит из автомата. Жетонов не хватает, считай, всю пенсию инвалидную на разговоры просаживает.
— И чего говорит писателю? — Не то чтобы Антону было интересно, а так, поддержать разговор; в то же время, поминутно поглядывая на лежавшее на столе тело под простыней, он лихорадочно обдумывал, какую придумать причину, чтобы убраться отсюда.
— Оскорбляет, — пожал плечами Владлен Иванович. — Кердык спит плохо, если не позвонит ему.
— Понятно… Ну я пойду. Поздно уже.
Антон поднялся, не надеясь на удачу.
— Иди, конечно, — сказал Сасипатров-старший, тоже вставая. — У нас тоже дел сегодня много, собираемся мы к братцу нашему наведаться. Хочешь с нами? Вломимся к нему, прижмем к стенке…
— Не, я не могу, — улыбнулся натужно Антон.
— Ну как хочешь. Вот, кстати, оживляем. Кандидат в долгожители.
Владлен Иванович вдруг сбросил простыню с трупа, лежащего на столе, и Антон еле успел отвернуться. Чуть только, краем глаза, зацепив разъятое тело с торчащими вверх ребрами.
«Ни хрена себе, оживляем!»
— Ну мне пора, мне пора… — Он заторопился к выходу.
— А другана твоего мы оживим, ты не беспокойся, — провожая Антона до входной двери, говорил Владлен Иванович. — Вот только с этим закончим и за другана твоего возьмемся.
Антон спешил поскорее покинуть эту обитель безумия и смерти, пока его не подвергли еще какому-нибудь испытанию, и даже не поверил, когда оказался на улице.
«Как же я влип?! — рассуждал он, бредя по Каменноостровскому. — Что же я сразу не мог распознать сумасшедших? Представляю, что стало бы с Максимом, попади он к ним в руки… Вернее, его тело. Лучше уж пускай там стоит». Теперь пропала последняя надежда… А собственно, на что?.. Максиму было уже не помочь. Но справедливость хотя бы должна была восторжествовать! Чтоб этого гнусного Сасипатрова-среднего посадили скорее.
От телефонной будки отошел Кердык Иванович и направился навстречу Антону.
— Дозвонился, — радостно улыбнулся он. — Теперь спать буду хорошо.
— А писатель что сказал?
— Он мне ничего не говорит, только слушает. — И Сасипатров-младший зашагал к своему желтому дому.
— Ну дурдом! — проговорил Антон и заспешил в обратную сторону, к метро.
