Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
По копьям с наколотых голов текло нечто красное с серым. Текло прямо по рукам воинов, сжимавших примитивное оружие. Однако кровь врага совсем не смущала их.
Татаринов, не стесняясь запачкаться, подошел и пожал руку старшему. Он быстро принял местные обычаи и, когда показал пальцем вначале на отрезанную голову, потом на крышу, местные поняли его без слов.
Пики с головами подняли и закрепили на видном месте.
Кэп полюбовался. Он понимал, что только не давая противнику прийти в себя и постоянно выводя его из равновесия, они имеют шансы на успех. Так что головы как раз кстати.
Меньше мысли, больше ярости. Давай! Давай!
Один из подчиненных передал майору Паскалю бинокль и попросил его посмотреть в указанном направлении. Пришлось залезть на кабину грузовика и немного привстать. Француз посмотрел туда, где были русские. Он не сомневался, что в большинстве своем, за исключением Достоевского и Толстого, русские кровожадные звери, но то, что они больные ублюдки, оказалось для майора сюрпризом.
– Давят на психику, – прокомментировал увиденное майор, убирая от глаз бинокль.
Созерцание убитых и оскверненных товарищей нисколько не потревожило рассудок француза. Он уже привык к местным. Да, отрезали головы. Се ля ви.
Тяжелый пулемет, который выкосил несколько человек, не давая его легионерам подойти со стороны широкой улицы к дому, волновал куда больше.
Чтобы предъявить свой главный козырь, Паскалю необходимо было выбить пулеметный расчет.
Лягушатник собрал группу из десяти человек, накачал ее эмоционально и потребовал, чтобы они любой ценой проникли в здание и уничтожили огневую точку.
Как только дозорные заметили движение, они доложили Татаринову о приближающемся противнике.
Командир, мгновенно осознав, что Малышу и компании грозит опасность обхода с тыла, приказал им немедленно покинуть здание.
А они только устроились, только расположились на пикничок. Для большей скорости перемещения Малыш взялся тащить автоматический гранатомет, а свой пулемет он отдал «хлипкому» рядовому. Две руки Голицына также оказались кстати, ему выпала почетная миссия тащить боезапас, что на самом деле было отнюдь не простым занятием. Троица начала было уже спускаться с крыши, как Малыш увидел, что на другой стороне улицы рядом с кромкой воронки показался грузовик, который сдавал к ним задом, что необычно. Кто там может быть, в закрытом брезентом кузове? Еще несколько десятков десантников…
– Не стой! – рявкнул раздраженно Голицын, подавая коробки спустившемуся с крыши Филиппову.
– Поручик, ты посмотри, какие бляди! – воскликнул Малыш и замахал старлею рукой, чтобы он подошел к нему.
Секунды, за которые они могли безопасно перебраться через улицу к своим, стремительно таяли. Но важность события Поручик оценил тут же.
Французы поторопились откинуть брезент, и притихшие морпехи увидели установленную в кузове ракетную установку, снятую с выведенного из строя фрегата.
Четыре дула с заряженными ракетами были выставлены на прямую наводку. СМЕРТЬ пришла к ним с косой, мечтая взрезать пуповины бытия.
Голицын переглянулся с Малышом. Если будет дан залп, от дома в котором находятся Татаринов, солдаты и племя ковбоев, ничего не останется.
Время катастрофически таяло, потому что французы сноровисто начали готовить к стрельбе свою адскую игрушку…
Голицын связался с Татариновым и сообщил ему, чтобы они срочного выметались из здания куда угодно.
Как говорят про такие ситуации, думать было некогда, надо было действовать. Малыш выдернул Филиппова обратно на крышу, вручил ему пулемет и сказал тому, чтобы он прикрывал до последнего. Рядовой только головой кивнул, умный парень…
Малыш оставил рядовому свою рацию для связи с ними и с хромоногим Голицыным бросился вниз. Причем сделали они это практически буквально, воспользовавшись проводом, который проходил по крыше. Отрезав от него кусок, морпехи спустились, как в кино, сэкономив несколько секунд. Более того, они сразу же оказались на позиции, пригодной для начала внезапной атаки.
– Начинай! – скомандовал Голицын Филиппову, перед тем как броситься вперед по улице к ракетной установке.
Чтобы не дать французам открыть ответный огонь по бегущим к ним пехотинцам и отвлечь на себя силы противника, Филиппов оживил «Корд».
Поручик вместе с напарником, перебегая на полусогнутых, осуществляли атаку в лоб на противника, который превосходил их по численности в пять раз.
Двигаясь зигзагами, они стреляли на ходу по охране.
Рядовой привык в основном поливать по площадям, а тут с помощью тяжелого устройства приходилось выполнять достаточно ювелирную работу, так как отданный ему приказ четко гласил: «Установку задеть он не должен ни в коем случае».
Голицын успел продвинуться далеко вперед, до грузовика оставалось не более пятидесяти метров, когда в него полетели пули. Пришлось падать и, взрывая носом асфальт, перекатываться, оценивать ситуацию, тут же перезаряжать автомат и продвигаться по-пластунски вдоль редкого в этих местах бордюрчика, очень кстати положенного когда-то добрыми строителями.
Филиппов прекратил стрелять. Семеро из десяти уцелевших французов, спрятавшись за машину, начали вести прицельный огонь в сторону рядового. Один из десантников, держа на плече РПГ, высунулся из-за переднего колеса автомобиля, присел на одно колено и стал выцеливать край крыши, на которой залег конопатый боец.
Что делать?!
Рядовой понимал: еще мгновение, и его разорвет, а начнет стрелять – нарушит приказ.
Спасибо Малышу. Добрый все-таки человек. Успел несколькими выстрелами убить гранатометчика.
В это время Поручик оказался в двух шагах от двух человек, засевших едва ли не под машиной. Хладнокровно расстрелял. Ну не здороваться же вначале. Мол, как ваше здоровье?!
«Однако как я умею скрытно ползать», – поздравил он сам себя и едва не погиб, потому что на него сразу бросился какой-то очень сильно мясной представитель наемных войск. Зная свои возможности и навыки владения приемами рукопашного боя, Поручик и сам на себя с ножом не стал бы прыгать, а этот светлолицый европейский брат был очень сильно уверен в себе. У Поручика не было времени на то, чтобы выяснять отношения. Пришлось беднягу просто пристрелить. Почему этот человек оказался безоружным, выяснять времени не было. Только потом он увидел, что у дядьки, видимо, крупнокалиберным пулеметом оторвало руку и он жаждал мести.
«Однорукий, озверевший от боли вражина – это же страшно», – подумал Голицин, и на автомате отправил на тот свет еще одного адепта лягушачьей республики, который, видимо, был водителем, так как у него, кроме пистолета, в руках ничего не имелось. Да и им он пользоваться не умел. Ну как так, стреляет почти в упор и мимо. Руки трясутся? Не пей с утра. Или наоборот пей, чтобы не тряслись. Определись перед боем.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
