— А если окружат, как отходить? — не согласился Хладов.
— Кто окружит?
— СОБР, например!
Козырь усмехнулся и ответил:
— На первом этаже есть помещение гаража. Не исключено, что Двадцать седьмой туда танк пригнал. На случай прорыва.
— Ну ты загнул! — недовольно отозвался Хладов.
— А что, это вариант! — возразил Козырь. — СОБР не каждый день танковые атаки отражает! Тут главное — внезапность и непредсказуемость! Вы же нас так учили?
— Ладно, пусть будет танк! — махнул рукой Хладов. — Короче, тебе самому на месте сориентироваться надо. Но учти: Двадцать седьмой в отличной форме, хватку не потерял!
— Я тоже! — сообщил Козырь. — Я все понял. Теперь о том, что мне надо. Отходить я буду в лес. Через оцепление СОБРа я проберусь, а вот здесь пусть меня подберет машина. А в этом месте я пересяду на другую машину. Так, с этим все ясно? Далее. Мне нужен стандартный набор для засады на двое-трое суток. Оружие — „Винторез“ с ночной и обычной оптикой. Шуму хотелось бы поменьше, но пара гранат не помешает. И главное — никого не посылайте для контроля или подстраховки!
— Все как положено! — заверил Хладов. — Ты что думаешь, я тут в генеральском кресле от живого дела отвык?
— Тогда порядок! — ответил Козырь, поднимаясь из кресла. — Я готов!
25 августа 1994 года, 10.30.
Лавров и Васильев сидели в машине, мчавшейся по Дмитровскому шоссе. Васильев неторопливо рассказывал о том, что удалось за эти дни накопать РУОПу по Сергею.
— Странная штука получается с этим загадочным киллером. Я, честно говоря, полагал по простоте душевной, что выйдем мы на него через наших информаторов в какой-нибудь ОПГ. А, оказывается, недели две назад один лейтенант из ППС делал проверку личности нашего Сергея: лейтенант уверенно опознал его по фотороботу.
— В связи с чем была проверка? — спросил Лавров.
— Один знакомый журналист дал наводку: ходит тут, дескать, один тип с пистолетом под мышкой. Так вот, действительно этого киллера зовут Сергеем. Кузнецов Сергей Иванович, 1962 года рождения, из Одинцова. До недавнего времени снимал квартиру в поселке Северном. Работает в одном из ЧОПов, оружие зарегистрировано. Биография самая обычная, если не считать того, что абсолютно никаких людей, которые его знали бы и могли что-нибудь рассказать о его прошлом, нам пока найти не удалось. И я думаю, что это не случайно.
Васильев достал записную книжку, раскрыл ее и продолжил:
— Буквально на следующий день в отделение, где служит этот лейтенант, заявился некий полковник из ФСК и заявил, что действия милиции срывают важную операцию, которую проводит их человек из действующего резерва. Речь шла именно о Кузнецове.
— Значит, этот самый Кузнецов выполнял задание ФСК? — спросил Лавров полувопросительно, полуутвердительно.
— Все не так просто, Валерий Иванович! — покачал головой Васильев. — Через четыре дня ночью люди из ФСК расстреливают в Лианозове вооруженного преступника, угнавшего патрульную машину. Причем спустя несколько минут после угона! Что они делали в Лианозове и для чего прослушивали милицейскую частоту? Но это еще не все! В ту же ночь тот же самый полковник по фамилии Никифоров появился в ОВД „Лианозово“ якобы для того, чтобы уладить этот инцидент. Но дежурный вспомнил, что Никифоров показывал ему фотографию Кузнецова и настойчиво выяснял, когда тот покинул здание ОВД.
— А что Кузнецов делал в здании ОВД среди ночи? — удивился Лавров.
— В том же здании находится ОВД поселка Северный, — пояснил Васильев. — Кузнецов приехал туда на патрульной машине якобы для того, чтобы заявить об угоне принадлежащего ему мотоцикла. Но никакого заявления он не оставлял, а вскоре уехал на машине участкового инспектора. Причем поехал он не обратно в поселок Северный, а вышел возле платформы Лианозово. С тех пор его больше никто не видел.
Васильев замолчал. Лавров потер лоб и сказал:
— Не могу понять, зачем Никифоров искал в ОВД Кузнецова?
— Это еще не все! — откликнулся Васильев. — Впрочем, сейчас сами всё увидите!
Машина въехала в поселок Северный и остановилась возле дома, где снимал квартиру Кузнецов. Васильев открыл дверь ключом и пропустил вперед Лаврова.
— Квартирная хозяйка сейчас лежит в больнице с нервным срывом, — пояснил Васильев, поднимаясь по лестнице. Он открыл дверь в квартиру Кузнецова.
— Ее доставили в больницу в почти невменяемом состоянии, — продолжал Васильев. — Несчастная женщина уверяла, что видела в этой комнате на полу тяжело раненного человека, истекавшего кровью. А приехавший буквально через двадцать минут врач скорой помощи заверил, что в квартире не было не только раненого, но и ни малейших следов крови!
— Значит, она действительно… — Лавров покрутил пальцем у виска.
— Как сказать. Смотрите сами! — ответил Васильев и отодвинул штору на окне. На стене за шторой обнаружилось отверстие в стене.
— Отсюда мы извлекли пулю, — пояснил Васильев. — Девять миллиметров. Эксперты обнаружили на ковре и на полу следы специального состава, которым, видимо, удаляли пятна крови. Более того, аналогичные следы обнаружены и в спальне. Расположение пятен от состава указывает, что тел было как минимум два. Что скажете?
Лавров пожал плечами и ответил:
— Скажу, что, похоже, у Кузнецова обнаружились настолько глубокие разногласия со своей родной конторой, что он решил скрыться от начальства в лице загадочного полковника Никифорова. Скорее всего, он по заданию начальства ликвидировал двоих неизвестных у себя на квартире. И, полагая, что следующая очередь может быть его, предусмотрительно скрылся.
— Возможно, — согласился Васильев. — Нам еще не ясен смысл действий таинственного полковника, но факт конфликта Кузнецова с его начальством налицо! Кстати, этот самый журналист, что подставил Кузнецова милиции, примерно неделю назад бесследно исчез.
— А как фамилия журналиста? — спросил Лавров.
— Шаров, Андрей Шаров! — ответил Васильев. — Вам она что-нибудь говорит?
— Нет! — отрицательно покачал головой Лавров. Но у него в голове беспокойный червячок сомнения уже ворошил пласты памяти. Потому что Лавров уже определенно встречал где-то эту фамилию. Но никак не мог вспомнить — где, когда и в связи с чем. Впрочем, бог с ним, с этим журналистом! Когда понадобится, Лавров обязательно вспомнит это — где, когда и в связи с чем. А вот этот полковник…
— А как вы намерены разрабатывать этого… полковника Никифорова? — спросил Лавров.
— Пока, думаю, надо пригласить его на дружескую беседу! — ответил Васильев. — Хотя бы на завтра. Посмотрим, что он скажет!
26 августа 1994 года, 9.30.
Никифоров сидел у себя в кабинете и пил кофе с коньяком. Это было не то что нетипично для него, а просто из ряда вон выходящим событием! С утра — коньяк! Уму непостижимо!
