близко, что я вжалась в спинку дивана, пытаясь увеличить между нами расстояние. Он грубо схватил меня за шею и притянул к своему лицу.
— Помнишь меня? — он сильнее сжал пальцы, перекрывая доступ кислороду в легкие. — Отвечай, когда я спрашиваю, сука.
— Да, — прохрипела я.
— Хорошо. Моё лицо станет последним, что ты увидишь.
— Попов, отпусти её, — послышался голос иностранца.
Мою шею отпустили. Я отпрянула от мужчины, отползая на другой край дивана.
— Ты ничего не сделаешь с ней. Мы не трогаем женщин.
— Вы-нет, но ты находишься в России. Здесь немного другие законы. Мы уничтожаем своих врагов с корнями. Хер знает, возможно эта свиноматка уже носит в себе наследника Ярова. Как думаешь, когда он вырастит, захочет ли отомстить нам за своего отца?
— Моё решение неизменно. Ты не тронешь её. А если, она беременна, то аборт никто не отменял.
Мне стало плохо. Я схватилась за живот, словно была способна так защитить детей. Атмосфера в комнате стала напряженной и давила со всех сторон. Мужчины были готовы кинуться друг на друге, но Попов был в проигрыше. Он это понимал.
— Ладно. Пусть будет, по-твоему.
Он вышел из комнаты, не взглянув на меня. Я уставилась на иностранца, словно на спасителя.
— Не смотри на меня таким взглядом, девочка. Я твой враг.
— Зачем я вам? — выдавила я из себя слова так тихо, что решила, что мужчина меня не услышал.
— Ты нам не нужна. Нам нужен твой муж. Как только, он умрет, мы тебя отпустим.
Слова о смерти Руслана бросили меня в холод. Внутри поселилось неприятное чувство. Слышать о том, что кто-то хочет убить любимого человека, а ты ничего не можешь сделать, никак ответить-заставляет чувствовать себя бесполезной. Я слаба. А Руслан сильный, он сумеет победить и вытащить меня. Сейчас моя главная задача-это защитить наших детей.
— Ты голодная?
Я отрицательно помотала головой, а после нескольких секунд раздумий, согласилась.
— Хорошо. Тебе принесут еды.
Когда меня оставили одну, я вскочила с дивана и подбежала к окну. Доски были намертво прибиты гвоздями. Больше, кроме двери, выхода от сюда не было.
Вернувшись на диван, я закуталась в плед. Холод был жуткий. А через мелкие дырочки в деревянных стенах из улицы просачивался мороз.
Я напряглась, когда дверь отварилась. Звуков замка не было слышно. Меня не закрывали. Один из охранников поставил мне на деревянный стол тарелку и бутылку воды. Он что-то произнес не на русском языке, осматривая меня неприятным взглядом. Я не двигалась с места, даже затаила дыхание. Иностранец что-то еще сказал и ушел. Я облегченно выдохнула.
Приблизившись к столу, я заглянула в тарелку. В ней были пельмени, от запаха которых к горлу подступила рвота. Я закрыла рот и нос рукой, отскочив, как можно дальше от еды. Только не это. Мой организм давал явные намеки, что пора отчищать желудок. Я схватила плед и закрыла нос, чтобы ни один запах не поступил в меня. Кое-как, у меня получилось усмирить желудок. Как же не вовремя токсикоз начал проявлять свой характер. Я не должна позволить, чтобы эти люди увидели и намека на то, что я беременна.
Держа плед у носа, я походила по комнате, и нашла небольшой пакет, в котором валялись какие-то старинные кассета. Выложив их, я подошла к тарелке и вылила в пакет всё содержимое. Крепко завязала и закинула в самый дальний угол шкафа. Затем удобно устроилась на диване, завернувшись в плед. Запах еды всё еще стоял в комнате, от чего я всё время была напряжена. Через пол часа вернулся охранник. Уже другой. Он оказался моложе. И когда я подняла глаза на его лицо, я ахнула от удивления. Это был Степа.
— Воду оставить? — спросил он, словно мы не были знакомы.
Я кивнула, не понимая, что здесь происходит.
Он остановился напротив меня, держа в руках тарелку. После преподнёс указательный палец к губам, приказывая мне молчать.
— Ничего больше не надо?
— Нет.
Я задержала дыхание, чтобы не вдыхать запах еды, что заполонил комнату.
— Если что, позови.
Он ушел. Я потеряла счет времени, сколько находилась одна, поглаживая свой еще маленький живот и давая обещания то себе, то детям, о скором возращение папы. Я совсем не понимала, что здесь делал мой одногруппник. Неужели он работает на Попова? Моё одиночество решили грубо нарушить, буквально завалившись в комнату.
— Соскучилась, подстилка Ярова?
Попов.
Я подскочила с дивана, боясь, что, если он решит меня схватить, у меня бы был шанс убежать.
— Пока Харольд занимается твоим мужем, я займусь тобой.
Он сделал ко мне шаг, я отступила назад. Так продолжалось, пока я не уперлась спиной в шкаф, где недавно спрятала пельмени.
— Далеко собралась? — резко подлетев ко мне, он схватил мне за волосы, потянув вверх.
От боли, я визгнула и ухватилась за мужскую руку, пытаясь оторвать её от себя. Он начал трясти меня, словно куклу, тянув за волосы то в одну сторону, то в другую, пока не швырнул на пол. Я успела выставить руки вперед, не позволил моей голове соприкоснуться с полом.
— Василий Степанович, — услышала я голос Степы.
Подняв голову, заметила его самого на пороге. Он метал взгляд с меня на Попова.
— Чего тебе?
— Харольд Эрнандес запретил нам трогать девушку.
— Ты забыл, кому подчиняешься, щенок?
— Нет. Но, у вас могут возникнуть проблемы из-за этого.
— Это у тебя будут сейчас проблемы, если ты не свалишь к херам.
Он послушно закрыл дверь, оставляя меня одну с этим монстром. Пока я смотрела в сторону, где недавно находился шанс на моё спасение, Попов оказался надо мной, схватил меня за волосы, заставляя подняться и повёл к дивану, грубо толкнул на него.
— Сейчас посмотрим, чему тебя научил Яров.
Он начал расстёгивать свою ширинку, приближаясь ко мне.
— Не надо, пожалуйста. Нет надо, — умоляла я, отползая от мужчины.
Когда он освободил свой орган, мой желудок сжался. Он вцепился в мой затылок, направляя к своей промежности. Я уперлась руками в его ноги, и пыталась ворочать головой из стороны в сторону.
— Давай, суй в свой рот, шлюха.
Слезы начали литься из глаз, и я поняла, что нахожусь на грани истерики. Тело начало трясти, а к горлу подступил завтрак, который я ела ещё утром на коленях у Руслана. Больше сдерживаться сил не было. Еда вышла из меня прямо на мужчину.
— Сука! Мать твою!
Он ударил меня по лицу так, что я отлетела на другой край дивана. Перед глазами всё начало плыть, но я увидела,
