Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– …Ну а если серьезно, то мои родители – обычные работяги, вкалывавшие от зари до зари. Денег вечно не хватало, жили в убогой квартирке… В общем, все по Черчиллю: «Главный недостаток капитализма – неравное распределение благ; главное преимущество социализма – равное распределение лишений».
Побыв в мечтательной прострации, она возвращается в реальность.
– Я же не краб.
– У краба на клешнях и теле есть особые волоски, позволяющие очень точно определять направление течения воды. Ну а если серьезно… Лодка идет на север – к началу океанского ложа.
– Обширная донная низменность. Глубина в некоторых местах достигает четырех с половиной тысяч метров.
– Им нужно достичь максимальной расчетной глубины. Это метров двести пятьдесят, максимум – триста.
– Да. Чем глубже находится лодка, тем труднее ее засечь с помощью магнитометров…
Наше милое общение внезапно прерывает вторжение в центральный пост капитана и коренастого пловца.
– Мы предлагаем тебе взять блок и покинуть лодку, – без лишних прелюдий объявляет Питер.
– Не понял. А женщину вы намерены взять с собой?
– Она останется на борту в качестве заложницы.
Коренастый морщит лобик шириной в два пальца.
– Условия должны быть приемлемы для обеих сторон. Так вот, сторону, которую я представляю, ваше предложение не устраивает.
Глава третья.
Море ЛаптевыхНачальство подводников вновь отправилось совещаться, оставив все тех же молодцов для охраны. Надеюсь, обсуждение моего предложения не займет много времени. Предложение сбалансировано и обязано устроить всех.
Несколько минут Анна подавленно молчит, представляя ту пропасть, по краю которой только что прошлась. Потом, приведя в порядок нервную систему, протягивает скованные руки и легонько пожимает мои ладони.
– Спасибо, Женя.
– Не за что. Нам не пора перейти на «ты»?
– С удовольствием, – блестят в сумрачном освещении ее большие серые глаза.
Ну, вот и свершилось окончательное примирение. Прям как в сказке: и спали они долго и счастливо, пока не разлучил их будильник…
Понемногу меж нами снова расходится разговор. Так, ни о чем. Не разговор, а трамбовка лишнего времени. А лишних до истечения означенного полуторачасового срока осталось… Сколько же осталось? Часы с моего запястья сняли, приходится брать навскидку: минут двадцать пять – тридцать.
Детство мы вспомнили в первом акте. Во втором переворошили юность и годы учебы. Теперь перешли к зрелости.
Наконец настает черед прямого, как кишка, вопроса:
– Анна, ты замужем?
– Увы, нет. Или к счастью.
– Не сложилось?
– Был двухлетний опыт с одним человеком. Не ангел небесный, но душа чистая, нрав веселый, внешность приятная; на несколько лет старше. В общем, обоим казалось, что любим.
– Гражданский брак?
Женщина кисло усмехается.
– Пожалуй, нет – подолгу совместно не проживали. Да и вообще… не сказать, чтобы связь была очень крепкой. Созванивались, встречались, сидели в ресторанчиках или ходили в кино, выходные проводили вместе. И все вроде бы складывалось – без ругани, без скандалов, без обид… А года через полтора наша пародия на семейную жизнь внезапно дала трещину. Большую такую трещину, хорошую – подползешь к краю, заглянешь вниз и… аж дух захватывает. Немного промучились и расстались.
Подумав, она добавляет:
– Наверное, любви все-таки не было. А ты почему не женат?
– Бог его знает… – смотрю на ее красивый профиль. – Если решу жениться взаправду, то возьму в жены красивую, верную, умную, хозяйственную.
– Разве ты мусульманин – брать сразу четырех? – отшучивается Анна и массирует уставшие бедра.
Привинченные к полу кресла ужасно неудобны: жесткие и узкие сиденья, короткие спинки. Неудобство создано нарочно – чтобы находящиеся на вахте люди не расслаблялись, не спали. Однако нам от этого не легче. Я чувствую ноющую боль в затекших ногах и спине, невыносимо устали задница с поясницей.
Подняв руки, пытаюсь потянуться и немного размять суставы с мышцами. Но не тут-то было.
Во-первых, сразу напоминает о себе рана над левой лопаткой.
Во-вторых, охраняющие нас вооруженные молодцы моментально напрягаются и едва не хватаются за оружие.
В-третьих, мои руки натыкаются на огнетушитель, висящий на переборке над моей головой.
А, в-четвертых, со стороны кормы из соседнего отсека появляются капитан с узколобым пловцом.
Первая же фраза, прозвучавшая из уст узколобого Питера, ставит в тупик.
– Сторону, которую представляем мы, – произносит он твердым голосом, – ваше предложение не устраивает.
* * *
Мое предложение звучало так: Анна с командным блоком под мышкой покидает утробу «Косатки» и передает мою просьбу командованию не преследовать субмарину в течение следующих двух часов. За это время экипаж лодки освобождает гребной винт, смывается из данного района и благополучно достигает начала океанской впадины. До впадины менее десяти миль – успеет. Там, прежде чем нырнуть на максимальную глубину и задать подводному кораблю новый курс, господа разведчики делают кратковременную остановку, дозволяя мне выйти через шлюз. Смеси в ребризере достаточно, чтобы без задержек добраться до поверхности. В крайнем случае использую аварийный баллон.
Искренне удивляюсь:
– Что же вашу сторону не устроило?
– Мы не хотим это обсуждать.
Вот даже как?.. Что-то господа шпионы осмелели. Или почувствовали вкус к переговорному процессу?
– То есть вы…
– Если ваша сторона категорически настаивает на том, чтобы женщина была отпущена, то мы оставим здесь тебя и наш трофей. Ты получишь свободу, когда мы уйдем из района и убедимся в отсутствии погони.
Что ж, есть в данном варианте один позитивный штришок: освобождение женщины. В остальном – полная неизвестность.
Меня-то они отпустят – зачем я им сдался! Вопрос только – живого ли? И опять же этот чертов командный блок!..
Как там Сергей Сергеевич говорил Скрябину: «Давай-ка перезаряжай свои «катюши», а то ведь вместе с моей головушкой полетят и ваши!»
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
