Журавлев отлично знал распределение ответственности между частями дивизии и был совершенно уверен в том, что при «распределении ролей» центральный банк совершенно не учли. Весь этот район должны были занимать части 6-й гвардейской дивизии, а других войск тут держать не предполагалось. Журавлев самым непочтительным образом помянул головотяпство командования и пнул ногой задремавшего радиста, не спавшего три ночи кряду.
— Закрытую связь к начальнику штаба дивизии! Радист отозвался через несколько секунд:
— Закрывай канал кНШД, «Снегирь-4», говорите. Журавлев нажал кнопку переговорного устройства и, набрав полные легкие воздуха, начал:
— Снегирь-4, я — Курск. Квадрат 21341: банк. Решил: сам с ротой глубинной разведки и первым танковым разведвзводом беру банк, замкомбата с ротой БРДМ и вторым танковым взводом выполняет задачу. Я — Курск. Прием.
— Курск, я — Снегирь-4. Добро. Я — Снегирь-4. Прием, — коротко ответил прибор и замолк.
Журавлев, докладывая свое решение по изменению утвержденного плана, тайно надеялся, что НШ не утвердит его решения или прикажет заниматься банком не ему, а заместителю. Поэтому, получив ответ, он еще раз нелестно отозвался о головотяпстве руководителей, имея в виду всех тех, кто стоял над ним, от начальников разведки дивизии до командующего Центральным фронтом.
— Курск-2, я — Курск, — обратился он по открытой связи к своему заместителю. — Выполняй задачу с Курск-5 и Курск-42. Курск-3 и Курск-41 влево, К БОЮ!
Три плавающих танка ПТ-76, не сбавляя скорости, развернулись влево, рота глубинной разведки посыпалась с машин вслед за ними. Остальная колонна, заполняя улицу ревом моторов и лязгом гусениц, быстро исчезла за поворотом.
Майор Журавлев бросил привычным движением сектор предохранителя автомата вниз до упора на автоматический огонь:
— ПНШ!
— Я!
— Танками блокируй подходы; один во двор, два вдоль улицы!
— Есть!
— Ротный!
— Я!
— Пятую разведгруппу отдай танкистам, остальными возьми объект. Бумаг не трогать! Расстреляю!!! Действуй!
Каждая мотострелковая и танковая дивизия в своем составе имеет отдельный разведывательный батальон. А в состав такого батальона входит рота глубинной разведки. Она самая малочисленная, но и самая боеспособная из всех 143 рот и батарей дивизии. Рота глубинной разведки предназначена для диверсии в тылу противника, уничтожения его штабов, захвата штабных офицеров и документации. Рота комплектуется самыми крепкими и выносливыми солдатами, сержантами и офицерами.
Рота рванулась к центральному входу, ее приклады дружно забарабанили по металлической решетке, прикрывающей стеклянные двери. За дверью появился старик охранник в серой форме. Со страхом посмотрел на свирепые лица стучавших. Нерешительно оглянулся назад. Затем еще раз глянул на барабанивших в решетку разведчиков и, более не решившись оглядываться назад, поспешил к двери и отпер ее.
Рота с ревом ринулась в гулкий центральный зал и растеклась по лестницам и коридорам.
Командиру разведбата почему-то вспомнилась знаменитая картина «Штурм Зимнего».
Минут через десять весь немногочисленный персонал, в основном ночных сторожей, собрали в большом зале. Журавлев собрал все ключи, приказал обыскать весь персонал и запереть в комнате охраны. Комбат обошел все комнаты и опечатал печатью с надписью: «Войсковая часть 66723». Массивные сейфы он опечатал секретной печатью: «508-й отдельный разведывательный батальон». Затем лично проверил посты внутреннего и внешнего караула, после чего вернулся к своему командирскому танку доложить о выполнении задачи. Закрытая связь работала нормально. Штаб дивизии отозвался через минуту.
— Снегирь-4, я — Курск. Банк взял. Я — Курск. Прием.
— Молодец, — без позывных ответил начальник штаба дивизии. — Держись, пока не сменят. Танковый полк подойдет через пару часов. Прием.
— БРДМ одни без нас мосты не удержат, — также нарушая правила, взмолился Журавлев. Сидеть в банке ему совсем не хотелось: пропадет бумажка какая — к стенке ведь поставят. Поэтому он всячески пытался оставить в банке кого-нибудь за себя, начальника штаба батальона, например, а самому отправиться на мосты. «Не заметить» банка при движении тоже нельзя, это могло боком выйти, стрелочника всегда найдут. А кому, как не командиру разведбата, в такой ситуации быть стрелочником? И принимать первоначальное решение он мог только одно: оставаться на месте самому. «Наставление по разведке» трактует такую ситуацию четко: простую и ясную задачу — поручать заместителю; сложную, рискованную и неясную — выполнять самому. И начальник штаба дивизии еще раз подтвердил это:
— Курск, хуль с ними, с мостами, — банк держи! Прием.
Комбат выключилЗАС и крепко выматерился. Где-то совсем рядом прогрохотала короткая автоматная очередь, а вслед за ней три длинные пулеметные. Звук автоматной очереди был необычно глуховат, но пулеметы комбат узнал безошибочно: СГМ. Видно, у мостов чехи пальнули из автомата, а наши ответили пулеметами. Все вновь затихло.
На звук стрельбы из окон то тут, то там начали выглядывать удивленные заспанные лица. Видно, вступление в город нескольких разведывательных батальонов осталось почти незамеченным, но звук стрельбы разбудил их. Какая-то пожилая женщина остановилась у командирского танка, осмотрела его и спокойно отошла. Дворник со щеткой, вместо привычной нам кустарной метлы, остановился у другого танка. Чешская армия имеет на вооружении такие же танки, кроме того, разведчики вместо полевой формы носят пятнистые маскхалаты без знаков различия, поэтому, вероятно, жители окрестных домов просто не могли себе представить того, что это не чешская армия, а какая-либо другая. Добавлю, что красные звезды, гвардейские знаки, белая кайма и прочие украшения наносятся только на броню боевых машин «придворных» дивизий перед парадами, демонстрациями мощи и прочей показухой; обычные танки и бронетранспортеры Советской Армии никаких опознавательных знаков не имеют, кроме трехзначного номера на броне да иногда опознавательного знака дивизии: ромбик, олень, дубовые листья. Сейчас в дополнение к этому вдоль всего корпуса танка и поперек него были нанесены широкие белые полосы. Эти-то полосы и заинтересовали пожилого мужчину со шрамом на левой щеке. Он долго рассматривал танки, а потом обратился с этим вопросом к разведчикам, сидевшим на броне. Те явно не поняли вопроса, но на всякий случай молча забрались в танк и захлопнули люк. Седой постоял еще несколько минут у танка, а потом отошел, недоуменно пожимая плечами.
Журавлев, из окна банка наблюдавший за этой картиной, приказал собрать всех офицеров в центральный зал.
— Сейчас пойдут вопросы, что да как, да зачем мы здесь. Приказываю посылать всех на хуль, как можно дальше. У меня на этот счет большой опыт с 56-го года. Ясно?
— Ясно!!! — дружно и весело ответили офицеры. Но комбат заметил, что самому молодому из офицеров, командиру четвертой глубинной разведгруппы, что-то не ясно.
