краю, и я торопливо ставлю её на блюдце, распекая себя за неуклюжесть.
— Ты хорошая девочка, Николь, — задумчиво произносит саэра Дэйвис, вглядываясь в окно, за которым небо окрашивается в яркие рассветные тона. — Дай ему шанс. И немного времени, конечно. Рядом с ним ты будешь счастлива.
«Надеюсь,» — думаю я, чувствуя, как на душе теплеет при одном только упоминании моего Истинного.
Странная штука — жизнь.
Внутри меня всё противилось его давлению. А стоило ему дать мне возможность выбора, и я выбрала остаться с ним.
Какая ирония.
Саэра Дэйвис, спокойно допивает чай и поднимается с места, всем видом давая понять, что разговор окончен. Встаю следом за ней, но на полпути к двери она просит меня остановиться.
Подходит не торопясь. С материнской улыбкой проводит ладонью по моим волосам. Сердце сжимается от нежности и странной, беспричинной тоски.
— Будь осторожна, дитя. Настоящая опасность исходит не от мисс Вальенте, а от её отца. Флоранс росла на моих глазах. Я же знаю всю высшую знать и их отпрысков. Бедняжка была лишена родительской любви.
— Вы хотите, чтобы я её пожалела? — удивлённо вскидываю брови, но Аннэтт игнорирует моё возмущение.
— Голова старшей Вальенте забита нарядами да приёмами. Дочь для неё лишь разменная монета, ещё один способ приумножить богатство.
Внутренне содрогаюсь от такой нерадостной перспективы, но в сердце нет искры жалости. Особенно после того, что она вчера устроила в уборной на четвёртом этаже.
— А отец… Там всё гораздо хуже, — продолжает драконица, словно не она только что пыталась мягко выпроводить меня восвояси. — Флоранс с детства мечтала равняться на него. Все дети как дети: на уме игрушки да сладости, а она дружила только с сильными. Презирала тех, кто плакал, высмеивала, если кто-то из девочек был в платье хуже, чем у неё. А став постарше решила, что хочет пойти по стопам отца, получив власть Главы Тайной Канцелярии.
Бр-р-р, какие нравы царят у драконьей аристократии.
Может быть, поэтому Дэриан и занял место ректора? Чтобы выйти из замкнутого крута интриг и сплетен?
— В общем, к чему я веду, — саэра Дэйвис умолкает, но ненадолго. Хлопает по карманам и, встрепенувшись, достаёт из внутреннего маленькую брошь в виде цвета с семью острыми лепестками. — У лорда Вальенте давние счёты с Дэрианом.
По спине пробегает липкий, тревожный холодок.
«Что же такого могло произойти между ними?» — мелькает мысль на задворках разума.
— Носи это всегда с собой, но никому не показывай, — просит драконица, прикалывая её к внутренней стороне воротника, там, где ткань прилегает к шее.
Металл приятно холодит кожу и не вызывает отторжения. Скорее, наоборот, меня будто окружает коконом спокойствия и уверенности, что ничего плохого не произойдёт.
— Это защитит тебя в случае опасности. Сожмёшь двумя пальцами и надавишь что есть силы.
Я киваю, всё ещё ошеломлённая полученной информацией. Мне определённо надо поговорить с Кеннетом и Дэрианом. А лучше подловить обоих и проследить, чтобы они снова не поссорились.
Пообещав саэре вернуться в постель и поспать ещё немного до подъёма, поднимаюсь на свой этаж и вижу у двери нашей комнаты заспанную рыжую девчонку, что проживает этажом выше.
— Ой, а ты мне нужна! — сонно моргает драконица, кутаясь в тёплый халат поверх ночной сорочки. — Слышала, у тебя зелья классные выходят?
— Есть такое, — киваю и, сощурившись, разглядываю незваную гостью.
За всё недолгое время, что я здесь учусь, ещё никто из студенток не приходил ко мне с подобной просьбой. Скорее наоборот, меня обходили стороной, зная о нашем конфликте с Флоранс.
— Можешь помочь? — умоляюще шепчет рыжеволосая, трогательно вскидывая брови домиком. — Соседка снова учудила! Мы на артефакторике учимся и в благодарность поможем всем, чем захочешь! Пожалуйста!
'Что-то здесь не так," — мелькает мысль, но я гоню все опасения прочь. Возможно, это шанс наладить отношения хотя бы с одной из девушек-дракониц?
— Хорошо, — киваю нерешительно. — Давай попробуем.
— Спасибочки! Меня зовут Мистерия, но для друзей просто Мисти, — рыжая протягивает мне руку, и я пожимаю её с осторожностью. — А ты Николь, я помню. Кеннет говорил о тебе только хорошее.
Пока мы поднимаемся по лестнице, меня не покидает чувство тревоги. Что-то во всём этом кажется неправильным, но я не могу точно сказать, что именно.
Доходим до её комнаты, и Мисти останавливается перед дверью.
— У Клэр парень с выпускного курса. Она вчера сбежала к нему после отбоя, перебрала с горячительным и только что явилась, — шепчет драконица, оглядываясь по сторонам. — Боюсь, так быстро не проснётся, а у неё последнее предупреждение. Посмотришь, можно ли чем помочь?
Киваю, чувствуя, как напряжение нарастает. Мисти открывает дверь, и я делаю шаг вглубь комнаты.
В этот момент дверь за моей спиной резко захлопывается.
Не успеваю обернуться, как чувствую сильный удар по голове. В глазах темнеет, и я теряю сознание, услышав напоследок злорадствующий голос Вальенте:
— Извини, но отец приказал не ждать до вечера.
Глава 58
Голова не просто болит, она раскалывается на тысячи мелких частей. Вокруг непроглядная тьма. Ни света, ни звука.
Ничего.
Наверное, так выглядит посмертие.
Пытаюсь пошевелиться, но из тела будто вынули все кости. Пальцы ватные, грудь сдавливает широким обручем, выдавливая из лёгких последние крупицы воздуха.
Паника накатывает волнами, захлёстывая сознание.
Где я?
Что произошло?
Почему не могу двигаться?
Пытаюсь вспомнить последние события, но память словно затянуло плотным туманом. Обрывки образов мелькают и тут же исчезают, не давая ухватиться за них.
Кажется, я куда-то шла.
Или меня вели?
Откуда-то издалека, сквозь плотное одеяло, щедро набитое пухом, доносится грубый мужской голос:
— Заткнись и делай свою работу.
Несколько секунд ничего не происходит, а после тело охватывает жарким, нестерпимым пламенем.
Боль настолько сильна, что из груди вырывается хриплый, надрывный крик. Кажется, будто каждая клеточка тела горит в адском огне. Мышцы сводит судорогой, я выгибаюсь дугой, пытаясь сбросить с себя невидимое пламя, перекатиться на спину, затем на грудь, броситься в ледяную воду!
Всё что угодно, лишь бы прекратить нестерпимую пытку!
Неожиданно боль отступает, оставляя после себя тупую, ноющую пустоту. Тело обмякает, безвольно распластавшись на чём-то твёрдом и холодном.
Чувства возвращаются по очереди.
Сначала слух. Тихие шаги кажутся оглушающими, а голоса ржавой иглой вонзаются в мой мозг.
Осязание. Поверхность подо мной сырая и холодная. Чулки намокли и неприятно липнут к коже. Ступни мёрзнут — похоже, кто-то снял мои ботинки.
Обоняние. В воздухе висит тяжёлый аромат сырости, плесени и затхлости. Желудок сжимается, и я с трудом подавляю рвотный позыв.
Зрение возвращается последним. Веки
