пределах чётко обозначенной территории кампуса. Как бы ужасна ни была эта случайность, она могла обернуться гораздо худшим. Уайатт был не единственным студентом, кто пересёк границы запретной зоны сегодня ночью — он просто единственный, кто из-за этого погиб.
Рыдания Ханны разрывают сердце. Сэм и я обмениваемся взглядами, полными сомнений по поводу всего, что говорит Роттингем.
Тогда в столовую вбегают ещё четверо профессоров, которых я раньше не видела.
— На их куртках серебряные значки Луны, — тихо говорит Ли. — Это члены Лунного Совета.
Члены совета останавливаются у дверей. Они стоят так близко друг к другу, что их плечи почти соприкасаются. Они складывают ладони и соединяют пальцы в форме круга. Под моими рёбрами распространяется знакомое тепло, расширяясь с каждым ударом сердца. Ли, затем Сэм и Руби выдыхают. Почти видимая волна успокаивающей энергии окатывает столовую. Ханна перестаёт рыдать. Львы моргают, словно пробуждаясь от дурного сна, и трут лица руками.
— Эти члены совета, — шепчу я Сэм. — Они Львы?
Она чуть заметно кивает и шепчет в ответ:
— Они успокаивают нас.
«Но не меня», — думаю я, но не произношу вслух. Я чувствую их воздействие, но оно не успокаивает меня. Оно просто разжигает жар в моей груди.
— Теперь лучше, — говорит декан Роттингем. — Пожалуйста, возвращайтесь в свои залы.
— Наши корпуса? — голос Ханны звенит пронзительно. — Н-но как же элементали? Они же будут там, в наших корпусах. Что если они на нас нападут?
— Четверо элементалей, которые обитают на кампусе, не причинят вам вреда, — ответил Роттингем. Он бросил взгляд через её плечо на членов совета, и снова странное тепло начало стягивать мою грудь. Когда декан продолжил, его голос был нарочито мягким и успокаивающим, словно отца, заботящегося о своих детях. — Ханна, тебе нечего бояться, пока ты остаёшься на территории кампуса. Ты поняла?
Ханна тяжело вздохнула, но кивнула. Люк подал ей салфетку, и она высморкалась.
— Да, так гораздо лучше, — кивнул декан Роттингем. — Наши члены совета Лун из созвездия Льва, — он указал на четверых человек в начале зала, — присоединятся к вам, чтобы этой ночью вы могли спокойно отдыхать. Завтра прибудут целители Водоли, которые специализируются на помощи в подобных трагедиях. Мои мысли и молитвы, а также мысли и молитвы Селесты будут с вами.
— А где Селеста? — я не заметила, как задала вопрос вслух, пока взгляд декана не пронзил меня.
— Отдыхает. То, что произошло на пляже, было для неё крайне болезненным. Лидер нашего Лунного совета очень заботится обо всех наших студентах. Неудивительно, что сейчас она не может быть с нами. — Не сказав больше ни слова, он развернулся и стремительно вышел из зала.
— Мысли и молитвы, — тихо пробормотала Сэм.
— Что? — спросил Ли.
— О, ничего. Просто сама с собой говорю, — ответила она, не глядя на меня.
Мы медленно вышли из столовой, через сверкающий вестибюль Мунстарка, затем пересекли двор Перекрёстков и разделились, следуя за членами совета в свои корпуса. Я была невероятно уставшая. Казалось, что все мои силы иссякли, словно батарея, разряженная до нуля. Мне нужно было просто отключиться.
Большинство студентов Водолеев собрались в большой общей комнате, растерянные и молчаливые. Наш куратор из совета — высокая женщина с длинными, волнистыми тёмными волосами, которые свободно лежали на её широких плечах.
— Проходите, дети, — тепло улыбнулась она, заходя в комнату. — Думаю, перед тем, как вы пойдёте по своим комнатам, нам стоит провести немного энергетической работы. Декан Роттингем продлил время отбоя до полуночи, так что у нас достаточно времени.
Ли сжал мою руку.
— Это очень хорошая идея, — сказал он, начиная вести меня в комнату.
Я остановилась, слегка потянув его за руку, чтобы он остановился со мной у широкой лестницы.
— Ли, я очень устала. Я просто хочу принять долгую ванну и лечь спать. Всё это… это было слишком для меня. — Я посмотрела в его карие глаза. — Я знаю, что ты поймёшь.
— Понимаю. Но Львы смогут помочь… смогут заставить нас чувствовать себя лучше, — он нежно прикоснулся к моему лицу, и я прижалась щекой к его ладони.
— Мне уже лучше, — слова прозвучали слишком быстро, потому что я не привыкла лгать Ли. — Правда, мне просто нужна ванна и кровать.
Он обнял меня за плечи.
— Я понял. Я провожу тебя до комнаты, а потом вернусь вниз. Мне нужно ещё немного того, что передают Львы.
Горе в его глазах было таким явным, тёмным, что Ли выглядел куда старше своих восемнадцати. Я знала, что в нём всплывают воспоминания о Майе так же, как воспоминания о маме и папе казались такими близкими ко мне, что я могла почти коснуться их. Почти.
Мы с Ли медленно дошли до моей комнаты. У двери я развернулась в его объятиях, и мы крепко обнялись. Он положил щеку на мою голову, утешая меня гораздо сильнее, чем Львы.
— Я не так себе представляла сегодняшний день, — сказала я в его грудь.
Он приподнял голову и заглянул мне в глаза.
— Но мы вместе. И мы справимся с чем угодно, пока мы вместе.
Объятия Ли были обещанием лучшего будущего, потому что в этом будущем мы будем вместе. Я держалась за это обещание, когда погружалась в ванну и, наконец, позволила себе думать о родителях, пока соль моих слёз смешивалась с ароматными пузырьками лаванды. Я вспоминала, как мама устраивала наши особенные дни «Мама и дочка», когда мы проводили время вдвоём, делая маникюр, а потом отправлялись на изысканный чай в одном из лучших отелей Портленда, где объедались крошечными бутербродами без корочек и плотными, восхитительно вкусными сконсами. А потом, как каждую ночь, папа читал мне перед сном, даже когда я уже давно выросла из возраста картинок, а затем целовал меня на ночь и шептал: «Рен Найтингейл, всегда помни, что ты умная и красивая, и ты можешь сделать всё, что задумает твой блестящий разум».
Глава 20. Рен
— Хорошо, студенты, собираемся в кучу, чтобы я мог раздать вам билеты и дать последние инструкции, — голос Ротингема заставил меня резко обернуться, и я чуть не споткнулась, когда
