в порядке. — Я знала Амо совсем недолго. Если время лечит все раны, то сердечная боль, которую я испытала, должна пройти за то же время, которое мне понадобилось, чтобы влюбиться в Амо, верно?
Отец коснулся моей щеки.
— Я должен был лучше защищать тебя .
Я грустно улыбнулась.
— Изменилось бы для тебя что-нибудь, если бы Амо не был обещан? — Я знала ответ, но подумала, что его нужно произнести вслух.
Папа издал мрачный смешок.
— Насчет того, что он хочет тебя? Ни за что на свете, mia cara. Может быть, в Нью-Йорке он может получить все, что захочет, но здесь Лас-Вегас, и он не может получить тебя. Ни сейчас, ни когда-либо.
— Ты сказал мне, что сделаешь для меня все.
Папа обхватил мое лицо обеими руками, его глаза пылали яростью.
— Только не это.
Я покачала головой в его руках.
— Мое место здесь. Я говорю о войне. Пожалуйста, не допусти, чтобы она началась, пожалуйста, сделай это для меня. Нам нужен мир .
— Все еще слишком добра для этого мира. Я думал, ты изменилась, но вижу, что нет. — Он поцеловал меня в лоб, в его голосе звучало облегчение, но в то же время покорность.
Я посмотрела на него сквозь ресницы. Но ведь я изменилась, не так ли? Я чувствовала это глубоко в животе. Как может один человек изменить твою сущность? Амо изменил все, все мои желания, мое представление о том, что делает мою жизнь полноценной. Но я была Фальконе. Я буду жить дальше, несмотря на боль.
— А как же мир?
Папа снова поцеловал меня в лоб, потом встал, выражение его лица было жестким.
— Это зависит от Луки. Мы готовы к войне, если он этого захочет.
16
Амо
С каждым шагом Крессиды, приближавшейся ко мне, я понимал, что она не та женщина, на которой я хочу жениться. С каждым вздохом я понимал, что люблю женщину, сидящую где-то в этой церкви. И с каждым бешеным ударом моего обреченного сердца я понимал, что никогда не смогу быть с женщиной, которую люблю.
Я не стал искать Грету среди гостей. Мы не разговаривали с тех пор, как я покинул Лас-Вегас с новыми шрамами. Один из многих на моем теле и первый на моем холодном сердце.
Кто бы мог подумать, что женщина может разбить мое несокрушимое сердце?
Крессида появилась рядом со мной, улыбаясь так, словно выиграла в лотерею, и я полагал, что так оно и есть.
Она была честолюбива и, став моей женой, заняла бы первое место в пищевой цепочке.
Я поймал взгляд Марселлы в первом ряду. Она почти незаметно покачала головой. Я послал ей язвительную улыбку, вспомнив, как много лет назад сказал ей, что не женюсь по любви, что у меня будет брак по расчету и я женюсь ради блага Фамильи. Сегодня эти слова стали реальностью.
Сегодняшний день стал поворотным моментом во многих отношениях.
Но тогда я думал, что любовь — это игра для неудачников, и я буду невосприимчив к ней. То, что Фальконе изменит это, было почти комично.
И то, что они присутствовали сегодня на праздновании самой большой свадьбы Фамилии, было само по себе чертовым чудом. Для того чтобы это произошло, потребовались немалые усилия. Но если в чем и была главная слабость Римо, так это в его высокомерии. Он считал себя непобедимым. Его высокомерие превосходило даже мое собственное.
То, что я женился на Крессиде, гарантировало, что традиционалисты получат свое.
Они прикрывали нас, готовые следовать за нами в любом крестовом походе, который мы планировали. Может быть, если бы Марселла вышла замуж по традиции, у меня было бы больше свободы, чтобы быть с Гретой. Но даже тогда... Фальконе никогда бы не отпустили ее, и даже если бы я вырвал ее, Грета всегда принадлежала бы им. Она выбрала свою семью, а я — свою. Любовь не была написана на моих звездах. В нашем мире вряд ли было место для подобной слабости. И это было именно так.
Я никогда больше не проявлю слабость.
Крессида прочистила горло, бросив на меня ожидающий взгляд. Я понял, что мы подошли к той части церемонии, где мы должны были обменяться клятвами и кольцами.
Мое сердце было полумертвым еще до встречи с Гретой. Учитывая все то дерьмо, которое я пережил после похищения Марселлы, все ужасы, свидетелем которых я стал и которые совершил, это был естественный ход вещей.
С ней мне казалось, что черный кусок камня в моей груди можно оживить, но сегодня все хорошее, что осталось во мне, сморщилось и умерло. — Верю. — Слово прозвучало фальшиво, и на краткий миг я позволил себе поискать Грету в толпе. Но мне не пришлось искать. Мой взгляд был притянут к ней, словно магнит соединил нас, и один взгляд в ее добрые ланьи глаза, и мое сердцебиение затихло, только ускорившись.
Я отвел глаза, надеясь, что никто не заметил моей слабости. Сегодня было не время для этого.
Когда я надел кольцо на палец Крессиды, я ничего не почувствовал. Я не улыбнулся, только встретил ее взгляд. Она сияла на меня, как счастливая невеста, которую все ждали, но ее глаза не отражали истинного счастья. В них читался триумф. Сегодняшний день ознаменовал ее победу надо мной. Я пытался сбить с нее спесь за оскорбление Марселлы, а Крессида все перевернула.
— Поцелуй меня, — шипела она, едва шевеля губами, все еще сохраняя фальшивую улыбку.
Я наклонился и прижался губами к ее губам, не потрудившись смягчить свой рот или продлить это публичное проявление любви. Раздались аплодисменты, и я выпрямился, не обращая внимания на яростный блеск в глазах Крессиды. Я сказал ей, что она получит, если мы поженимся. Любовь не была частью сделки. Если она думает, что сможет держать бразды правления в этом браке, ее ждет очень неприятный сюрприз.
Грета
Что делать, если вы встретили свою половинку не в то время?
Слова «да» резанули меня, как лезвие, покрытое кислотой.
На мгновение постоянное бормотание, вздохи, шорох одежды и сопение в церкви отошли на задний план, и я сосредоточилась только на одном.
Амо Витиелло.
Его взгляд нашел мой на долю секунды, серый, как небо во время летней грозы, прежде чем
