здесь находился городской рынок. Лавки овощников, пекарей, скота и птицы гудели с утра до вечера. Жизнь бурлила — то и дело можно было услышать крик: «Ловите вора!» или «Он меня обдурил, обманщик!». Всех воришек и нечестных продавцов наказывали тем, что с позором привязывали к этой колонне. Иногда на шею вешали деревянную табличку, на которой писали деяния виновного, чтобы люд знал, в чем провинился этот человек. Рядом с колонной можно было приметить плетеную корзину, в ней обычно лежали и дурно попахивали протухшие яйца или гнилые овощи — ими можно было закидывать провинившегося. Случалось, что за воровство могли отрубить палец, кисть или руку. Но к этой мере прибегали, когда речь шла о серьезном воровстве со стороны, например, нотариуса, а не уличных карманников, стащивших кошелек у задумчивого горожанина. Некая гуманность в наказании проявлялась в том, что преступнику иногда разрешалось выбрать часть тела, которая будет ампутирована.
Иногда места наказаний были в то же время и местом, важным для поднятия морального и военного духа города. Придя в Лоджию Нового рынка (прим. Loggia del Mercato Nuovo), пробираясь среди тесно поставленных ларьков с сувенирами для туристов и отмахиваясь от назойливых громкоголосых продавцов, в центре Лоджии, в полу, вы увидите круглую плиту из мрамора. Казалось бы, ну что может быть «спрятано» в такой непримечательной плитке? О, спрятан там дух и доблесть Флоренции, ее любовь к свободе и независимости! Дело в том, что, когда на горизонте вновь маячила война, во Флоренции начинались особые приготовления. За 30 дней до сражения из Крестильни (помните, насколько сакральным это место было для флорентийцев) вывозили «карроччо» — небольшую прямоугольную повозку, украшенную геральдическими цветами и символами Республики Флоренции. Повозку довозили до той плитки, размер которой соответствовал размеру колеса, и оставляли на отмеченном месте. Вслед за повозкой привозили колокол, звонящий только в случае войны. Этот ритуал, с ежедневным колокольным перезвоном, в течение всего месяца до сражения должен был поднимать военный дух города. В назначенный день войско вывозило карроччо на поле сражения. Повозку должны были защищать самые доблестные войны, лучшие из лучших, поэтому для врага захватить «карроччо» означало фактически выиграть сражение. Повозка становилась самым желанным военным трофеем!
В те редкие месяцы, когда войны не предвещалось и с XVI века в Лоджии спокойно торговали рулонами шелка, круглая плитка выступала в роли места позора. Нечестных продавцов или должников приводили туда, снимали с них портки и три раза шлепали голым задом о плиту. Больно, стыдно и обидно. Причем стыдно было настолько, что частенько синьор на следующий же день спешил покинуть город. Флорентийский поэт Лоренцо Липпи, вдохновившись очередным наказанием должника, написал стих, где в таком плачевном положении мужчин обвинял их тщеславных жен. Ну кого же еще можно было обвинить, как не женщину? Все беды от баб:
«Женщины, что изо своих амбиций Хотят красы камей и блеска бус, На плиту голым задом мужа плюх»[82].
И у флорентинцев рождается поговорка «оказаться на мостовой», то есть потерять все сбережения.
При необходимости на главных площадях сооружались виселицы, костры, плахи. Но с развитием города под наказания стали отдаваться определенные места и на них устанавливались все необходимые сооружения уже стационарно. Не будем забывать, что публичные казни несли в себе поучительный момент для общества, чтобы наглядно продемонстрировать, что ждет человека, если он ослушается закона. И даже когда не проводились казни, само место напоминало о последствиях. Так, на одной из центральных площадей Флоренции, например, стояла огромная ванна. Ее наполняли ледяной водой и окунали туда тех, кто любил азартные игры, или богохульников, чтобы остудить их пыл сквернословить. Но большинство виселиц было установлено все же за чертой города.
Району Санта-Кроче в этом плане не повезло больше всех. Во-первых, там находилось основное количество тюрем, о которых мы поговорим чуть позже. Во-вторых, на самой площади Санта-Кроче бушевали костры Святой инквизиции, в-третьих, там работало много мясников, поэтому ассоциации района с кровью были достаточно прямыми. Недолго думая, правительство решит установить в той части города виселицы и плаху. Правда, вынесут «кровавое место» хотя бы за городские ворота, которые как раз-таки начнут называть «Ворота Справедливости». Как выглядела сама экзекуция? Она состояла из настоящей, иногда занимающей не один час процессии. Приговоренного к смерти выводили из тюрьмы в кандалах, вел его лично палач. Собирались родственники осужденного, также его враги и просто любопытные горожане. Такой мрачный кортеж проходил по основным площадям города, иногда включая в маршрут место преступления, чтобы человек еще раз покаялся в содеянном. Бывало, что на таких остановках над приговоренным совершались пытки в виде выкручивания частей тела, прижиганий и т. д. К концу пути человек был настолько истерзан, что просто ждал, когда же это наконец закончится. Весь путь вместе с ним проходили люди в черных накидках и капюшонах, которые читали Псалмы о спасении его души, останавливаясь у некоторых табернаклях с изображениями Девы Марии с младенцем. Кем же были эти таинственные люди в черном?
Согласно записям в дневнике Карло Строцци, до 1316 года во Флоренции не существовало организации, которая бы занималась поддержкой тех, кто был приговорен к смерти. За них не молились, их не хоронили на кладбище, а тело просто передавалось палачу, который часто выполнял также и работу могильщика. Ни молитвы, ни отпевания, ничего. Может, преступникам этого и не нужно было, они не верили в Бога? Скорее наоборот, даже самый жестокий преступник носил на шее крест — что же говорить о тех, кто мог оказаться в тюрьме из-за несправедливого приговора? В архивах сохранилась история о юноше, который был приговорен к смерти, и ему было отказано в последней исповеди. В документе написано, что после этого, в слезах, он снял с себя крест, положил его перед собой и начал свою молитву так: «Господи, ты не можешь быть таким жестоким, как эти люди, что отказывают мне во встречи со священником. Услышь мою последнюю молитву…»
Ближе к середине XIV века зарождается «Братство черных», своим названием они обязаны полностью черной одежде, которая закрывала лицо человека. Как мы помним, добрые дела не должны быть напоказ. Это братство давало приют паломникам, бродягам, но самое главное, оно занималось теми, кто был исключен из общества, — приговоренными к
