что, э-э… вот и все. Единственная личная деталь, которую Нолан когда-либо упоминал об этих людях.
Фара достала телефон и вбила в браузер «фермерская история нора кемп». Никаких толковых результатов. Она удалила имя Норы и повторила попытку, после чего перешла к картинкам и уставилась на фотографию четверки: Хью, Трент, Нолан и девчонка. Пухленькая девчонка с вьющимися каштановыми волосами, которая была уморительной и болтливой. Имя персонажа она даже не могла вспомнить.
Она повернула экран к Иэну и указала на групповой снимок.
— Вы имеете в виду эту девочку?
Он пожал плечами.
— Наверно? Нолан сказал, что она сделала пластическую операцию.
— Ни хрена себе, — проворчала Фара. — Типа, лицевой имплант? И гастропластика?
И речи и не могло быть, чтобы Нора Кемп — бесспорно, одна из самых красивых женщин в мире — была тем пышнотелым и простым подростком, которая являлась изюминкой в большинстве серий «Фермерской истории». Она изучала фото, но не нашла никаких сходств. Разные черты лица, разные формы тела… она взглянула на Кевина, который в задумчивости насупил брови.
— Разве у девочки не было акцента? — спросил он.
— Был. Провинциальный, — подтвердила Фара. — Очень сильный. — Она задумалась о том, как Ана изучала Нору. Подозрительная биография. «Сменила имя», — предположила она.
С одной стороны, этот потенциальный пикантный факт казался значимым, а с другой — несущественным. Имело ли значение, что Нора была гадким утенком, превратившимся в лебедя? Разве это могло изменить направление расследования или теорий? Если уж на то пошло, то это лишь прояснило динамику в их бытовухе. Может, Нора так спокойно относилась к интрижке, потому что происходившее было вовсе не интрижкой. Может, они были просто близкими друзьями. Друзьями с нерегулярными привилегиями.
— В любом случае, — продолжил Иэн, — Богом клянусь, не знаю, почему Нолан покончил с собой и почему данные этой женщины находятся в наших компьютерах. И мне ничего не известно об Айверсонах. Я лишь договаривался с близнецами, когда они приезжали в реабилитационные центры, чтобы навестить детей. Обычно стараюсь присутствовать при этом как свидетель, чтобы убедиться, что не возникнет проблем с пиаром или ответственностью, если кто-то из детей или родителей заявит, что они вели себя неподобающим образом.
— Такое когда-нибудь случалось? — задала вопрос Фара, вспоминая прежнюю теорию о том, что Трент мог быть одержим Майлзом и убил Кэрри, чтобы добраться до мальчика. Эта теория была опровергнута, когда появился Майлз, нетронутый и счастливый, но, возможно…
— Нет. — Иэн решительно покачал головой. — Они оба были… — мужчина замолк. — Я всегда хотел заснять близнецов на видео и сфотографировать их с детьми из отделения, потому что они отлично с ними ладили. Однако братья находились там не для прессы и оба были категорически против того, чтобы эти встречи использовались для освещения в СМИ. Я бы доверил любому из Айверсонов жизнь ребенка. Жизнь своего ребенка. Они отлично с ними общались, поэтому просто не могу… — он запнулся. — Не могу поверить, что Трент мог убить этих женщин. Околесица какая-то.
Фаре вспомнилась женщина на видео. Глаза, округлившиеся от боли и страха, а затем зажмурившиеся, когда муравьи ползли по ее лицу, подобно приливу.
Может, это и было околесицей, но от этого не становилось менее реальным.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ
Возможно, родись Нора миленькой, все сложилось бы иначе. Возможно, она чувствовала бы себя увереннее, принимала бы менее рискованные решения. Возможно, вышла бы замуж за адвоката, родила бы детишек. Возможно, была бы зависима от Ксанакса и трахалась бы с чистильщиком бассейна.
Возможно, была бы счастлива. Возможно, была бы несчастна.
Возможно, была бы знаменита. Возможно, была бы лохушкой.
Возможно, возможно, возможно… стоило сложить все эти расклады друг на друга, и получится штабель злосчастий.
Совсем неважно, чем бы закончилась эта альтернативная жизнь. Эта жизнь не сложилось, у нее наличествовала собственная. А ее — за исключением четырех лет работы в «Фермерской истории» — была горсткой неудач, которые Бог связал вместе и окрестил как Энни Байерс. Она прожила четыре года в Калифорнии, прежде чем ее отправили обратно в Канзас и вернули к поганой жизни, где звонки близнецам попадали на «несуществующий номер телефон», а девочка больше не была знаменитой. Она была просто жирной, ленивой Энни, которая больше не приносила прибыль, вместо этого набивала рот беконом.
В свой двадцать первый день рождения девушка жила в хостеле в Сан-Франциско, регистрировала посетителей и убирала комнаты в обмен на жилье, когда туда вошел мужчина, сверкнул значком частного детектива и спросил, не Энни ли она Байерс.
Девушка села в тачку, ее отвезли в банк и подписали бумаги, по которым та становилась владельцем траста, созданного под эгидой «Фермерской историей», куда ежегодно отчислялась половина ее доходов в течение всех четырех лет, пока «Фермерская история» выходила в эфир, плюс тринадцать лет показов. Один тайный подарок от мамы Бэт, который был не таким уж и дурным, уж точно не для Норы.
Подарок на сумму в более полумиллиона долларов. Бабло принадлежало ей. Не связанные никакими обязательствами деньжата, которые только и ждали, чтобы их потратить.
Она переехала во Флориду, сняла небольшую квартирку недалеко от пляжа и разработала план: как изменить свою жизнь, как улучшить ее, как получить все, что когда-либо желала.
На первый шаг этого плана ушло три года: законная смена имени, похудение на шестьдесят восемь фунтов, семнадцать операций по коррекции лица и тела, уроки голоса, убравшие все намеки на канзасскую деревенщину. Через неделю после двадцать четвертого дня рождения Нора Кемп приехала в Голливуд с профессиональными снимками и проработанным прошлым. Первой целью было найти своих близнецов. Превратить себя в важную личность в Голливуде являлось следующей целью.
На выполнение последнего ушло еще шесть лет, однако она справилась. Вылепила идеальную жизнь с идеальным женихом, идеальной карьерой, идеальной репутацией.
Иногда она ощущала себя защищенной и неприкасаемой.
А иногда казалось, что единичный случай, один неверный шаг — и все рухнет.
Единичный случай вроде смерти. Вроде двух смертей.
Нора смотрела в зеркало, тщательно нанося макияж на шрамы, и чувствовала, как тщательно выстроенный мир начинает трепетать и трещать по швам.
История Норы с «Фермерской историей» была тайной, которая успешно утаивалась от общественности на протяжении десяти лет. Теперь, когда на их жизни навели микроскоп, история просочиться наружу. Это было не менее — если не более — пикантно, чем то, что она переспала с близнецом Хью. Публика обожала разоблачения, а сравнения фотоснимков Кемп с фотографиями толстой и страхолюдной Энни заставят лыбиться любую домохозяйку и отвернуться
