С. 291). По древнеиндийскому эпосу, состязания в стрельбе из лука способствовали избранию жениха для царевны. Этот же мотив присутствует в русских сказках (Гринцер П.А., 1974. С. 43). Но этим значение стрел не ограничивается. Прослеживается их связь с солнцем. В честь бога солнца устраивали ритуальные стрельбы из лука в Индии. У славян стрелами назывались лучи солнца, от стрел Перуна шел дождь и увеличивалось плодородие полей (Афанасьев А.Н., 1865. С. 244, 432). Множество поверий, связанных со стрелами, приводило к обилию их находок на святилищах многих народов. Их скопления прослежены около писаниц, распространенных от Финляндии до Якутии (Бадер О.Н., 1954. С. 246–258), они встречены на святилищах кельтов, германцев, даков (Котигорошко В.Г., 1987). Славяне на острове Хортица укрепляли стрелы вокруг громадного дуба (Константин Багрянородный. С. 49).
Замки и ключи являлись символами сохранности и прочности, о чем свидетельствуют многие данные археологии и этнографии, собранные Н.А. Макаровым: замки употребляли в свадебной обрядности для придания крепости браку, их помещали в клады для сохранности, замками обносили стадо в Юрьев день, при первом выпасе скота, при похоронах замком запирали окна, чтобы смерть не смогла вернуться в дом, замки клали в могилы как магическое ограждение от враждебной силы мертвых (1981. С. 264). Подобные поверья имелись и у других народов. Например, в Англии считалось, что в запертый дом не может проникнуть смерть, замки обносили вокруг табуна лошадей для защиты от волков; наоборот, замки и узлы полагалось отпирать и развязывать для облегчения родов (Фрезер Д., 1986. С. 230–234). Запирание смерти было в обычае у германских племен, ключи характерны для погребений пшеворской культуры римского времени, затем этот обычай был перенесен на Черняховскую территорию. Замки усиливали верность договора, и у славян было распространено заклятие: «Замыкаю свои слова замками, бросаю ключ под бел-горюч камень» (Афанасьев А.Н., 1865. С. 421). В Белоруссии и у западных славян замыкают зиму и отпирают весну и лето «ключиком-замочком, золотым платочком», отмыкают ключом землю (Пропп В.Я., 1963. С. 16; Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974. С. 108, 196). Таким образом, помимо символа крепости и надежности, замки и ключи имели отношение к годичному циклу природы, с их помощью пытались создать благоприятные погодные условия для урожая.
В Звенигороде замки и ключи в большом количестве найдены на капищах (на 2 находилось шесть замков, на 3 – пятнадцать), во многих культовых сооружениях среди скоплений костей и жертвенных вещей. Несомненно, здесь они являлись принадлежностью ритуалов. Но часть замков и ключей, вероятно, использовались по своему прямому назначению – запирать двери длинных домов и. крышки сундуков и шкатулок. Ключи от внутренних замков, личинка замка, накладки с петлями, пластины-оковки от сундука лежали на полу длинного дома 7, где хранились богатства святилища. Этот дом, вероятно, запирали, так как в нем найдена щеколда дверей. Несколько коленчатых ключей от внутренних дверных замков находились на месте длинного дома 10, расположенного вдоль вала в южной части городища.
Магическую силу могли иметь, собственно, все предметы, найденные на святилищах. Бубенчики должны были прогонять нечистую силу, их звон отпугивал эпидемию и грозу (Афанасьев А.Н., 1865. С. 299). В вятичских курганах бубенчики входили в состав ожерелий вместе с амулетами (Мальм В.А., Фехнер М.В., 1967. С. 140; Недошивина Н.Г., 1976. С. 50). Жернова намалывали богатства; из жерновов, по представлениям белорусов, Перун добывает огонь (Афанасьев А.Н., 1865. С. 290; Богданович А.Е., 1895. С. 76).
Предметов с орнаментом и с изображениями на святилище Звенигород немного. Все они происходят с капища 3 и лежали компактно в сооружении 11 около этого капища. Прежде всего, это две половинки парных колтов с изображениями двух птиц, стоящих по сторонам дерева. Этот мотив, по мысли Б.А. Рыбакова, являлся отголоском космогонической легенды о творении всего живого двумя птицами, гнездящимися на дереве среди океана (1951. С. 420). Само дерево олицетворяло центр мироздания и плодоносящие силы природы. Помимо колтов, изображения птиц и дерева находились на квадратных матрицах, найденных здесь же и служивших для изготовления бляшек головного убора. По-видимому, они составляли такую же композицию на налобной повязке – дерево с птицами по его сторонам. На лежавшей поблизости круглой ажурной бляхе изображен крин – проросший росток, символизирующий возрождающиеся силы природы (рис. 54: 11). Трилистник, вписанный в круг, является классическим типом крина, составляя основной элемент орнамента на древнерусских вещах с эмалью. Мотив крина был распространен в земледельческих культурах Европы и Византии (Макарова Т.И., 1975. С. 18; 1978. С. 374). Орнамент в виде ромба с точкой в центре, сделанный пунктиром на пластинчатых браслетах, являлся, по Б.А. Рыбакову, символом дома или пахотного поля (1971. С. 92–116).
Труднее понять присутствие на святилище предметов христианского культа – крестов и иконки, найденных на всех трех капищах, в самых священных местах, где приносили наиболее богатые жертвы. Находки христианских символов на языческих святилищах не исключительный случай – кресты среди других жертвенных вещей найдены на святилищах ненцев в устье Печоры, они часто встречаются на культовых местах в Финляндии (Serning J., 1956. Р1. 18; 19; 44, 11). Кресты и образки, иногда по нескольку штук, вместе с языческими амулетами входили в состав ожерелий и подвесок в курганных погребениях вплоть до XIII в. (Анучин Д.Н., 1900. С. 85–87; Фехнер М.Ф., 1968. С. 210–214). Сам по себе знак креста с древности являлся символом бессмертия и вечного возрождения, считался оберегом от несчастий и болезней (Даркевич В.П., 1960. С. 57–59; Велецкая Н.Н., 1968. С. 194; Куницький В.А., 1990. С. 106).
Для язычников было характерно терпимое отношение к чужой религии. Заимствование охранительных символов других народов является нередким фактом (Анучин Д.К., 1900. С. 87; Голубинский Е., 1901. С. 69). В Штетине жрецы были готовы поставить идол Христа (Lowmiañski G., 1986. S. 274). По данным Гельмольда, славяне «отклонились от света истины и св. Вита начали почитать как бога, поставили в его честь громадного идола» (1963. С. 235). В связи с этим находки христианских символов на святилищах кажутся вполне естественными.
Обычные каменные или металлические крестики массового, производства могли быть принесены в жертву их владельцами как обереги при обращении к богам за помощью или как знак отречения от христианского бога, так как крест препятствовал общению с духами, как это бывало при посещении волхвов (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 179). Кресты-складни художественной работы, которые население не могло носить в повседневной жизни, скорее всего, были отобраны у
