наконец, что мне делать.
— Это или ты или никто из вас… — мрачно поправил меня Юз.
При этих его словах все мое существо захлестнула волна протеста, исступленно рвущего на части мою душу, а удушливая лавина липкого ужаса даже от еще не содеянного, а лишь предполагаемого и чувство отвращения к себе — лишили почвы под ногами. Я содрогнулась всем телом и упала на колени… к горлу подкатил горький комок… я посмотрела на змея…
— Фку-у-у-у-ушшшшшна-а-а-ая! — в очередной раз облизнулся змей. Вернее, просто змеем — это назвать можно было лишь с большой натяжкой. Дело в том, что змей из королевского нага — это где-то как из стрекозы дракон. Вроде и у тех и у других лапы, хвост и крылья, а разница — огромная. Вот и передо мной находился не змей, а чешуйчатый монстр, с телом, толщина которого в диаметре была добрых полметра, а капюшон — так и вообще все полтора метра; длинна же его составляла метров десять, как минимум. Ладно, даже если и допустить, что это все-таки змей, так, где же это видано, чтобы у змея была такая огромная пасть, в которую легко, как пирог в печке, могла уместиться вся я, и были такие огромные клыки, размерам которых даже гномья кирка[1] и та позавидовала бы? При этом зрачки нага пылали красноватыми углями, указывая на степень его нервного раздражения, а с клыков стекала слюна, указывая на степень его вожделения искушать моей плоти…
— Эрик?! — дрожащим голосом позвала я. — Эрик, я не хочу тебя убивать! Пожалуйста!
— Фку-у-у-у-ушшшшшна-ая! Шшшшшра-а-а-а-а-ть шшшшшо-ошшшшу-у-у-у-у-у-у-у! — рванулся ко мне монстр, сократив при этом расстояние между нами до двух метров не более. И это притом, что вьюнки изо всех сил тянули его назад. Именно из-за них он не только не дорвался до меня, но и вынужден был сейчас «наслаждаться» пережевыванием очередного намордника, любовно сплетенного для него Тилли. В результате чего от монстра исходила почти физически ощутимая волна неудовлетворенно-голодной ярости. У меня даже волосы на голове зашевелились, а под ложечкой засосало от страха и безысходности…
— Эрик?! Очнись! Пожалуйста! Умоляю тебя! Эрик?! — в истерике закричала я, зажав в кулачке пузырек. Слезы хлынули горьким потоком из моих глаз, оплакивая то, что я уже почти решилась сделать.
— Каро! Не будь дурой! Прошу тебя! Как только он снова откроет пасть, кидай пузырек! Умоляю! — истерично завопил обычно бесстрастный дух ветра.
Дух еще кричал «умоляю», а монстр уже ринулся в новую атаку. Я непроизвольно выкинула руку, в которой был пузырек, вперед и инстинктивно разжала, решив почему-то защищаться ладошкой, а не зельем. Пузырек же упал на пол и раскололся на множество осколков. Меня охватил животный страх, не подвластный доводам рассудка, питающий только одну мысль, пульсирующую набатом у меня в голове — этого не может быть! Этого просто не может быть! Не может все так закончиться! И охваченная ужасом, я закричала: А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! И кричала я долго и громко, а еще: истошно, надрывно, до хрипоты моей и до немоты всех меня окружающих. О! Иири! Я даже и сама не знала, что умею так вопить. Где дыхание-то взялось?! А высота звука?! Поверьте мне, такое вряд ли повторишь на бис. Даже за полцарства или целое царство в качестве награды. В общем, закричала я так, что даже монстр офигел! Офигел настолько, что пасть закрыл, моргалы выкатил и только и мог, что блымать ими в недоумении:
— Шшшшшо? Шшшшшшо-о? — поинтересовался ошарашенный монстр, у которого, кстати, еще и капюшон в трубочку свернулся по обеим сторонам от перепугано-перекошенной морды. — Шшшшшо это бы-ы-ы-ы-ы-ыло? Ы-ы-ы-ы-ык?! — икнула мерзкая морда.
— Эрик?! — грозно вопросила осмелевшая я. — Это уже ты?!
— Каро?! — удивленно переспросила морда. — А что собственно тут произошло? И с чего это ты так верещала? Что таракана увидела?
— Потом расскажу! — устало отмахнулась я. — Ты, пожалуйста, сначала в человеческую ипостась вернись, а то я на всю эту твою чешуйчатость — взглянуть без дрожи не могу.
— Что впечатляет? — гордо поинтересовался он.
— Ты даже представить себе не можешь как! Поверь мне, даже представить себе не можешь… — я так и сидела на полу, будучи не в силах подняться. Тело по-прежнему сотрясала мелкая дрожь, а сердце колотилось как сумасшедшее, разгоняя по венам полученный адреналин. И тут меня осенила мысль, что я очень, очень, ну просто очень, очень зла на Эрика. Ведь я же его как человека просила, не ходи на арену, не ходи. А он пошел! И кому пришлось за это расплачиваться? Ему? Нет, конечно! Расплачиваться пришлось мне — а он мало того, что чуть не сожрал меня, так еще и, по всей видимости, ничего не помнит из того, что творил в ипостаси проголодавшегося нага!
[1] Кирка или кайло — ручной ударный инструмент, предназначенный для работы по камню, каменистому грунту, очень плотному грунту.
Глава 24
— Каро! Милая моя! Хорошая моя! Я прибежал так быстро как смог! — в комнату на всех парах влетел Марк. — Что случилось? Ты так кричала! Я так испугался за тебя! Прости меня! Теперь все хорошо! Я с тобой! — он упал на колени рядом со мной и, обняв меня и прижав к себе, баюкал теперь в своих руках как младенца, поглаживая по голове и волосам.
Я, только что пережившая самые страшные мгновения в своей жизни, только в этом и нуждалась, чтобы кто-то обнял меня и сказал, что все хорошо, что опасности больше нет. Поэтому я вцепилась в него как перепуганный ребенок и зарыдала навзрыд. — Я психанул! Я был так зол на тебя, что даже не подумал, что тебе может понадобиться моя помощь! — он продолжал успокаивающе поглаживать меня по голове и волосам; а я всё плакала и плакала. — Прости, что из-за взыгравшей гордыни и отравившей мое существо обиды, я решил не торчать под дверью как преданный щенок, а пошел смотреть, как сражаются другие джокеры! Прости меня, Каро! И поверь, я бежал так быстро, как только мог! О, Иири! Как же я счастлив, что с тобой все в порядке! — он взял мое лицо в обе ладони и встревожено изучал мое заплаканное лицо. Я же в ответ часто моргала, всхлипывала и шмыгала носом. Предполагаю, что со стороны — эта сцена выглядела не менее трогательной и идиллической, чем ощущалась. Однако, не всем здесь присутствующим она, очевидно, радовала глаз.
— Марк, как видишь, Каролина в полном в порядке! Так какого тролля ты ее на полу держишь? Хочешь, чтобы она
