одной из которых ты и сам вскоре станешь. А как только ты попадешь в сеть, все будет окончено и можешь забыть о безболезненной смерти. Надо было раньше соглашаться на мои условия, а теперь вини только себя в том, что произойдет далее.
По поводу паутины Лика его не обманывала, он видел что, быстро поднимаясь по лестнице, она оставляет за собой едва заметную нить тонкой, но крепкой паутины. Чем дольше он будет избегать сражения, тем больше паутины будет появляться на каждом метре внутри дома. В конечном счете, Лика покроет ей все и ему некуда будет ступить, чтобы не угодить в липкую ловушку.
Виктор пока избегал столкновения с пауком и делал это тоже не просто так. Каждый раз, когда экзорцист избегал ударов паука, он касался паутины в тех местах, где не было липких капель. Наконец когда Лика загнала экзорциста в угол из которого не было выхода кроме того как угодить в паутину или в пасть паука скрывающего свои истинные размеры за иллюзией. Виктор расслабился и убрал стилеты в ножны.
— Поздно, теперь ты будешь умирать медленно и мучительно, — пообещала Лика.
— А вот тебе обещать я такого не буду, — ответил экзорцист, берясь за паутину. — "Нить бесконечности", — прошептал Виктор, взглянув в глаза Лики.
Чутье паука говорило, что ему нужно бежать, но монстр видел перед собой долгожданную добычу, а опасности, по крайней мере, видимой, обнаружить Лика пока не могла.
— Что ты там бормочешь, предсмертную молитву? Какая-то она у тебя короткая…
Озвучить свою мысль до конца Лика не смогла. В том месте, где руки экзорциста касались паутины, появился огонь и помчался по нитям, которые разбросала по дому Лика.
— Я уже говорила, что ты обречен, и поджечь паутину не самая умная мысль. Сгорит эта, я еще сплету и уже не позволю избавиться от нее. Я никогда не повторяю ошибку два раза.
Огонь набирая скорость, стремительно бежал по нитям паутины, сжигая их одна за другой. Паутина почти вся сгорела, и единственная горящая нить стремительно приближалась к брюху паука.
— Надеялся, что я настолько наивная, что попадусь на эту уловку и позволю огню добраться до меня, — усмехнулась Лика и попыталась отцепить нить, выходящую из ее брюха, но у нее ничего не получилось.
И вот теперь чудовище реально испугалось и еще раз попыталось перестать производить паутину, но все с тем же результатом.
— Мое заклятие не позволит тебе перестать выпускать из себя паутину. Бесконечная нить будет выходить из тебя до тех пор, пока пламя не доберется до тебя.
Видимо страх у Лики оказался настолько сильным, что она даже преодолела заклятие дома и открыла свой истинный вид, превратившись в огромного паука, с ужасом, наблюдавшим за стремительно приближавшимся по нити пламенем.
Поняв что экзорцист оказался прав и она никак не может отцепить от себя нить чудовище рвануло на выход оставляя после себя тонкую нить выходящую из брюшка. Раскидав столпившихся возле входа мертвецов, паук выскочил на улицу, надеясь на спасение, но пламя оказалось быстрее. Оно достигло паука в тот момент, когда он успел отбежать от дома метров на десять. Брюхо паука раскалилось и взорвалось, на миг ослепив Виктора яркой вспышкой.
Мертвецы стоявшие у входа потеряв того кто ими управлял стали один за другим падать на землю. Смахнув пот со лба, Виктор медленно спустился по лестнице и вышел на улицу, чтобы окончательно убедиться в том, что чудовищный паук действительно мертв. Все что осталось от монстра это обугленный хитиновый скелет и больше ничего.
Стоя у тела дымящегося монстра, Виктор услышал грохот тяжелых шагов по лестнице особняка. Экзорцист был рад их слышать, это означало что с Маркусом и Эллис все в порядке.
Инквизитор и ведьма выскочили из дома с жаждой убийства во взгляде, и желанием отомстить любому кто решил напасть на их друга. Молот инквизитор покрылся инеем, не сулящим ничего хорошего его врагам. Эллис не отставала от него в желании наказать подонков и была готова бросить перед собой книгу, чтобы активировать смертоносное заклятие. Вот только врагов, которых им можно было бы убить, нигде не было.
Вся земля вокруг дома была усеяна трупами, а в отдалении маячила фигура экзорциста стоящего возле трупа какого-то чудовища. Осторожно приблизившись к Виктору, инквизитор продолжал держать оружие наготове и внимательно озирался по сторонам.
— Похоже, мы что-то пропустили, не расскажешь, что здесь произошло и что это за монстр похожий на гигантского паука? — поинтересовался Маркус у экзорциста.
— Лика, — продолжая смотреть на дымящиеся останки, ответил Виктор.
— В каком смысле Лика?
— Чудовищем из тумана была Лика, — пояснил он. — Точнее говоря, она притворялась давно умершей дочерью хозяина особняка.
— Тогда почему ты нас не разбудил?
— Согласна с Маркусом, почему не разбудил, ведь наша помощь тут бы уж точно не помешала, — добавила Эллис.
— Вы были под заклятием сна, которое на вас наложила Лика. Я пытался вас разбудить, но у меня ничего не вышло.
— А почему заклятие сна не подействовало на тебя? — посмотрел на него Маркус.
— Во мне запечатан демон, он не позволил мне окончательно заснуть. Но теперь все кончено.
— Сюда кто-то идет, — произнесла Эллис, указав на идущего к ним мужчину.
По мере его приближения они все больше узнавали идущего, это был хозяин особняка. Он двигался довольно странно, словно находился под гипнозом. Его глаза не моргали, а взгляд был неотрывно прикован к обугленному трупу паука. Приблизившись к трупу, он безумно рассмеялся, словно его рассудок мгновенно помутнел и Виктор даже испугался, что он сошел с ума и никогда не выйдет из этого состояния. Страдания, которые выпали на долю этого мужчины, оказались слишком большими, и возможно это даже во благо ему, что его рассудок повредился.
— А я говорил что рано или поздно ты сдохнет тварь! — крикнул мужчина и с остервенением пнул одну из лап мертвого паука.
Хозяин особняка смотрел, как от его пинка обугленная лапа рассыпается, превращаясь в прах.
— Мы всего лишь хотели оградить деревню от нашествия демонов, — произнес он, успокоившись но, по-прежнему не сводя взгляда с трупа паука. — Мы нашли в древней книге одно заклятие, которое призывает "Прядильщицу". Но в книге не было, ни слова о последствиях такого призыва. Когда мы поняли, кого мы выпустили на свободу, то было уже слишком поздно что-либо изменить. Прядильщица сплела кокон времени, в котором время шло не так как в остальном мире. И я рад, что все наконец-то закончилось и теперь я соединюсь со своей семьей.
— Я думаю, что
