во все четыре зуба.
- Не ждали? – весело усмехнулся Бабай, подкатив ближе.
Петров не ответил, лишь ловко схватившись за петлю на корпусе махнул больной рукой вперед. Наемник все понял. Снова оскалившись, он двинул стальную машину вперед. Под гусеницами захрустело. Вот вам, дети сутулой собаки! Выкусите, закусите и подавитесь! Хрена вам на воротник! Не сегодня, уроды! Венец ума человека военного вам не по огрызкам зубов! Разбежавшиеся было саамы, торжественно что-то залопотали, кинулись вслед за танком, добивать корчившихся на алом снегу мертвецов. Чаша весов явно перевесилась на их сторону.
***
Кнехт рвался вперед. Разгоряченное вирусом тело требовало движения. Запах крови пьянил, дурманил. Хотелось убивать, ощущая, как под пальцами перекатывается вырванный сустав, как он там под кожей шевелится, словно детская шарик-игрушка, как по пальцам течет горячая кровь, как в нос шибает непередаваемый аромат. А этот хруст! М-м-м! Нет ничего приятнее этого звука! «Кр» - ударили позвонки друг о друга и в стороны полетели две части тела бывшего человека, вставшего на пути у монстра. «Кр-кр», - это коленная чашечка и, кажется, бедренная кость. «Хррррррь» - а это чья-то гортань. Он убивал, ощущая, как куда-то проваливается. Пьяное состояние и ощущение безграничной силы и вседозволенности было сильнее наркотика. Никто и ничто не может его остановить. Он может делать все, что захочет! Все!
Стремительную серо-белую тень он перехватил еще в полете. Зверь вынырнул так внезапно, что дикой реакции измененного организма едва-едва хватило. Пальцы схватили воздух. Зверь растворился, словно его никогда и не было, чтобы вновь появиться с другой стороны. Снова пальцы ловят пустоту. И еще и еще. Ногу обожгло. Зверь, пропадавший и появляющийся, словно мыльный пузырь, прокусил кожу и тут же растворился. Конечность отозвалась тупой болью. Будь Николай обычным человеком, наверняка бы уже лишился ноги, зубищи у твари были огромными, а силы в челюстях – не меряно. Стальной щиток, закрывавший голень смялся и повис на ремне, но повреждениями любоваться сержанту не дали. Слева, над плечом снова раздалось горячее дыхание. Зубы вонзились в плечо. Клыки прошли сквозь бронированную кожу, словно нож в масло, почти не встретив сопротивления. На этот раз Кнехт успел. Он схватил свободной рукой тварь за холку, дернул на себя, насаживая зубы на плечо еще сильнее, ломая их. Хруст. Клыки звонко щелкают, обломившись и тварь, скуля, с окровавленной пастью летит под ноги. Ступня поднимается, чтобы раздавить голову саблезуба, но справа на гиганта кидается еще один фантом. Увернуться Николай не успел. Призрачный морок растворился, заставив сбить атаку, а следом за ним в ладонь вонзился очередной укус. Мизинец после стремительной атаки чуть было не покинул свое место, оттопырившись в сторону и повиснув на обрывках сухожилий и шкуры. Гигант взрыкнул от боли, ударил наугад и кулак чудесным образом столкнулся с препятствием. Очередной хищник вывалился буквально из воздуха. Ребра твари отчетливо хрустнули и зверь, тяжело всхлипывая, упал.
- Твар-р-р-ри! -проревел гигант, понимая, что с ним играют.
Внутренний зверь негодовал. Он требовал свободы. Николай ощущал, что если даст волю чувствам, то непременно победит, но не был уверен, что сможет вернуться из-за грани. Все это слишком рискованно. Сознание уплывало. Нужно было действовать. Крутанувшись на месте, он ударил себе локтем за спину, затем ногой в бок, снова за спину, сделал два прыжка вперед, отскочил в сторону… Хаотичные удары принесли больший успех, чем прицельные. Существа каким-то образом создавали реалистичных дублей и могли отводить глаза, но вот тяжеленный кулак, способный проломить крышу легкового автомобиля, все эти штучки остановить не могли.
Когда еще три зверя пали под ноги гиганта, он понял, что долго так продолжаться не может. Усталость брала верх. Воздуха уже не хватало, мышцы горели огнем, да и мертвецы, развернувшись, двинулись к месту схватки. Сейчас обступят. Навалятся и эти кошки-переростки разорвут его на тысячу лилипутиков. Он не видел, но ощущал, как живое море нежити двинулась к нему. И тут… И тут он кое что понял. Он их чувствовал! Не слышал, не видел, а чувствовал! Как там, в подземельях «Улья», когда подключился к грибнице. А что если… Что если попробовать воспользоваться рабочей силой и повернуть ее против прораба? Зачем ему самому подставляться, когда вокруг целая армия опасных марионеток?!
Отпрыгнув в сторону, едва разминувшись с острыми клыками, он подцепил сознание ближайшего зомби. «Страх» - попытался внушить гигант бывшему мужчине с оглоданным лицом. Страх и ужас! Нужно убегать! Бежать вперед и… и убивать! Убивать всех, кто встанет у него на пути! Нужно делать это быстро, кроваво! Мертвец ускорился, получив команду, путаясь в порванных штанинах. «Страх» - внушил Николай второму. «Страх!» - заставил кинуться вперед и третьего.
Зомби заскулили, устремились, толкаясь и путаясь друг у друга под ногами, и в этот момент снег у них под ногами буквально взорвался. Огромный хищник, более крупный, чем все предыдущие, таившийся в нем не выдержал. Он в одно мгновение перекусил всех трех марионеток, оторвав им головы.
- Вот ты где, - набычился Николай, усмехнувшись. – А я тебя искал…
Продолжая цепляться за сознания мертвецов, гигант послал вперед еще двух, но они пали столь же стремительно, как и первые. Тогда Николай перешел к другой тактике. Закрывать глаза было опасно. Хищник мог кинуться вперед, но пока зрение лишь мешало. Главный самец прайда действительно прыгнул, но полет его был слишком ленивым и медлительным. Время для бывшего школьного охранника замедлилось. Невидимой рукой, жгутиком, щупальцем, он дотянулся до сознания ближайшего мертвеца. От него ко второму, от второго к третьему. Это было похоже на то, как он пытался одновременно удержать в памяти расположении сразу нескольких воображаемых шариков, рисуя невидимой нитью чудесный рисунок. Пять, шесть, семь… Тринадцать… Обрыв. Все сначала. Первый, второй, третий… Десятый… Обрыв. Третий. Пятый, седьмой… Обрыв… Шестой, пятнадцатый… Двадцатый…
Он напрягся изо всех сил. Уже весь внутренний взор был затянут некой постоянно рвущейся паутиной. Он знал, что нужно захватить их всех. Ибо стоит выпустить хоть кого-то, зависшая в полете тварь тут же направит их на него. Метод «паутины» не работал. Сигнал постоянно обрывался, и приходилось начинать все сначала, и тогда Николай представил старый добрый игровой автомат пин-бол, в котором заброшенный мячик бьется о выступы, прыгает, вращается, зарабатывая очки. Он знал, что нужно обязательно визуализировать то, что он хотел сделать. Что без этого его план не сработает, но откуда пришло это понимание, он не ведал. Он просто
