быстро отправился узнавать, что случилось, а мы с Элей предпочли сесть и не суетиться.
Она была на связи с врачами и уже получала какую-то информацию
— Что случилось, Эля, скажи, а?
— Ирочка, пока всё под контролем. Произошла авария. Самолёт во время посадки выкатился за пределы полосы. Есть травмированные, но все живы. Не паникуй. Считай до ста, моя родная, держи нервы за хвостик.
Эля постаралась улыбнуться, но улыбка на дрожащих губах сползла и она отвела глаза.
Мне хватало сил досчитать только до пяти, и мои мысли унеслись к самолёту. Романов! Отец моих малышек! Ведь там все мои самые близкие люди! Беременная подруга, её семья! Кто ещё был в самолёте? Ира сказала, что будет сюрприз.
Эля обнимала меня, гладила по голове и спине, капала мне в стаканчик с водой горькие капли настойки. Всё это помогало не скатиться в истерику. Это было бы опасно для деток.
Меня мелко трясло и слёзы катились по лицу. Никакими усилиями я не могла их остановить.
Мысли только о тех, кто сейчас был там! И о нём, о моём самом любимом человеке.
Может быть мне стоило выяснить отношения с Димой в Москве? Сейчас его не было бы на этом рейсе! Его жизнь не была бы в опасности! Господи, ведь я же люблю его! Ну сколько можно бегать от себя и бояться сказать о любви?!
Я вставала, ходила по кругу и садилась.
В памяти всплывали эпизоды совместной с Димой жизни в гарнизоне, и это были только приятные воспоминания. Мои границы никогда Димой не нарушались и я испытывала на себе заботу от человека, который был мне практически чужим. И я в него влюбилась. Мои фантазии о нём так и остались в мечтах.
Ведь четыре года назад мне пришлось просто спрятать глубоко в себе то, от чего сердце пылало и трепетало! Он нравился мне просто до одурения! От одной только мысли, что мы были вместе, в одной комнате, я начинала краснеть и всё валилось из рук. Потом я научилась справляться с эмоциями и стало спокойнее. Научилась смотреть ему в глаза, говорить спокойнее и даже спорить. Как я мечтала о том, чтобы он хоть раз пригласил на свидание и прикоснулся ко мне! Нежно, ласково, как делал это в те дни, когда в бреду я чувствовала его руки на моём лице!
Но он был заботлив и учтив. Не более. Или это очень хорошо скрывалось?
Мне как никогда стало страшно от того, что мы можем однажды вот так выйти — и больше никогда не встретиться. Неудачная посадка — и я не успела сказать, что мне так тяжело без него! Мне не хватает его голоса, общения с ним, его внимания. Мне не хватает заботы о нём, я очень хочу видеть, как он берёт на руки своих малышей. Я ещё не знаю, кто поселился в моём животике, но люблю их сильно! Я не имею права лишать его возможности быть отцом. Лишать любви к детям.
Я не буду больше хранить эту тайну. Он узнает об этом как можно быстрее.
Прошло почти около часа, когда стали в здание заходить люди с московского рейса. Наших не было никого.
Папа пришёл, когда почти все, кого не увезли машины скорой помощи, были в зале.
— Ир, все наши гости своим автобусом отправились в больницу. Не волнуйся, мы сейчас тоже туда поедем. Я по дороге вам всё расскажу.
— Все хоть целы? — боясь услышать плохую новость, спросила Эля.
— Да. Есть травмы. Я уже почти со всеми познакомился. И с мужем твоим тоже, Иринка. Хороший мужик! Чего ты сбежала от него? Испугалась?
— Да чего его бояться-то, пап? Он же не зверь какой!
— Не зверь, а очень даже симпатичный, сильный мужчина. Вот потому и испугалась, что влюбилась, да? Дочка?
— Па-ап!
Я засмущалась и посмотрела на Элю. Они очень внимательно с отцом глянули друг на друга в зеркало заднего вида.
«Надо же, какой взгляд».
— Так что там с травмами? — отведя глаза от зеркала спросила Эля.
— Там?… В общем, сломана нога у Сергея, а у Дмитрия сильный ушиб грудной клетки. Он уже в больнице. Его и Макаровых увезли на скорой сразу.
— А как же Наташа? Она же беременная! — воскликнула я и дёрнулась вперёд.
— Наташа тоже на скорой туда же отправилась. Не волнуйся так, а то домой увезу, — строго отчеканил последние слова отец.
— Да, ко мне домой, под наблюдение и арест, — так же непреклонно добавила Эля.
— Арестуй нас всех, а? — поглядывая в зеркало, сказал папа и улыбнулся.
— А поехали! Что сейчас в больнице мешать! Пока примут, осмотрят, назначат, прооперируют, — часа три, четыре. Вот потом и поедем. Будет уже всё тихо и нас пропустят, — бодро заявила Эля.
И мы поехали к Элеоноре домой.
Адрес она не называла, и это навело меня на мысль, что папа знает, где она живёт. Однако…
Пока я ждала чай и перекус — уснула в комнате на диване. Разбудил меня телефонный звонок, доносящийся из коридора. Это мой телефон.
Не успела я опустить ноги, как в комнату вбежала Эля. Звонил Романов.
— Алло, Дим!
— Ирина Романова? Это доктор из травматологического отделения больницы. Здравствуйте!
Глава 62
С телефона Романова звонил его лечащий врач. Неужели всё совсем так плохо?
— Да, здравствуйте… Я слушаю…
От звонка доктора что-то мне стало трудно дышать. В ушах немного зашумело.
— Я говорю с вами по просьбе Дмитрия Александровича. С ним всё относительно хорошо. Он говорить не может из-за сильного ушиба грудной клетки и вывихнутой челюсти. Если вы хотите — приезжайте сегодня.
— Спасибо, доктор.
Я опустила трубку, с облегчением выдохнула и засмотрелась на узор на паркете. Плашки были очень удачно подобраны, и чередование нескольких оттенков от бронзового до шоколадного складывались в красивый большой цветок лилии. У Элеоноры дома было красиво и очень уютно. Хотелось побыть здесь подольше. Казалось, что в эту квартиру никогда не проникнут плохие новости. Уже хотелось спрятаться от них.
В груди жгло. В голове от осознания того, что отношения между нами были такими странными, мысли никак не могли выстроиться в логическую линию. Вроде бы меня и тянуло к Диме, но в тоже время я боялась его безграничной нежности и заботы. Мне казалось, что всё это для выгоды. Как только он получит желаемое — то сразу станет холодным и высокомерным.
Как тогда, когда уезжал навсегда в Москву строить свой
