Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Несколько раз кряду затянувшись сигаретой, Стуков сел за стол и достал папку с текущими делами. Однако сосредоточиться за работой он не успел. В дверь решительно постучали, и в кабинет вошла взволнованная, модно одетая, дама. Едва взглянув на нее, Степан Степанович — со слов Бирюкова — узнал Евгению Петровну Айрапетову. Предчувствуя неприятный разговор, сухо предложил ей сесть. Стараясь не выказать своего раздраженного состояния, достал новую сигарету. Евгения Петровна устало опустилась на стул, бережно поставила к себе на колени черный внушительный портфель и, отрекомендовавшись, возбужденно заговорила:
— У меня к вам очень серьезное дело. Мой сын попал в нелепую катастрофу, и я, как мать, прошу выручить его из беды. Уверяю, Игорек ни в чем не виновен. Его запутали авантюристы. Он очень верит людям, он почти ребенок в понимании человеческих отношений…
— Простите, — осторожно перебил Степан Степанович. — Сколько лет вашему ребенку?
— Игорьку? Тридцать… — Евгения Петровна словно поперхнулась и тут же заволновалась пуще прежнего: — Да разве в возрасте дело! Игорек рос среди порядочных людей и в тридцать лет остался доверчивым, словно ребенок. Боже! У него защита диссертации на носу, и вдруг такое горе свалилось. Не представляю, что делать?.. Что делать?..
— Я знаком с вашим сыном и, мягко говоря, с его горем.
— Почему, «мягко говоря»? — насторожилась Евгения Петровна.
— Потому что Игорь Владимирович не производит впечатление недоросля. Это красивый, обаятельный, умный и очень сообразительный мужчина.
— Боже! Какой он мужчина! — Евгения Петровна страдальчески поморщилась. — Он даже женат не был ни разу, хотя другие в его возрасте…
Степан Степанович усмехнулся:
— Разве, чтобы стать мужчиной, непременно надо жениться?
— Вы неправильно меня поняли. Для матери ребенок даже в преклонном возрасте остается ребенком. Скажете, не так?
— Так, — Стуков наклонил голову, — с той лишь поправкой, что с достижением совершеннолетия «ребенок» уже начинает нести ответственность за свои поступки без участия матери.
Айрапетова растерянно уставилась на Степана Степановича, торопливо достала из портфеля носовой платок и вытерла внезапно появившиеся слезы. Какое-то время она помолчала, затем жалобно всхлипнула и тихо обронила:
— Если бы вы знали, какая сейчас творится буря в душе Игоря. У него уже нет сил бороться…
— Если он ни в чем не виновен, нет оснований волноваться…
— Но покой Игоря надо беречь! Мой сын — талантливый врач!
— Талантливости Игоря Владимировича, как врача, никто не отнимает.
— Разве это не главное? — Евгения Петровна нервно смяла в ладонях мокрый от слез платок. — Разве таких людей, как Игорь, можно чесать под одну гребенку с уголовниками?
— Закон одинаков для всех, и уголовный кодекс не подразделяет преступников на талантливых и бесталанных.
— Боже! Уголовный кодекс, преступник… Какие жуткие слова! Умоляю, помогите мне спасти сына. Я не посчитаюсь никакой суммой… — заметив, как нахмурилось лицо Стукова, Евгения Петровна испуганно замахала руками. — Нет, нет, нет… Я не предлагаю взятку, я хочу сказать, что оплачу сторицей весь ущерб, причиненный уголовниками, воспользовавшимися доверчивостью моего сына. Ведь, передавая дело в суд, вы можете написать, что Игорька запутали авантюристы. Вы уже закончили расследование?
Степан Степанович глубоко затянулся сигаретой. Выпустив густое облако дыма, раздавил окурок в пепельнице.
— Уголовный розыск, Евгения Петровна, занимается раскрытием преступления и, выполнив свои функции, передает полученные материалы в следственное отделение. Последнее слово скажет следователь.
— Вы, будучи опытным человеком, подскажите ему, чтобы он сказал об Игорьке доброе.
Степан Степанович вздохнул:
— Мой долг — соблюдать максимум объективности.
— Не хотите помочь?
— В таком деле — не могу.
Евгения Петровна оскорбленно поднялась со стула и решительной походкой направилась к выходу из кабинета. Взявшись за ручку двери, остановилась, встретилась со Стуковым взглядом и заговорила вызывающе сердитым тоном:
— Вы еще пожалеете о своей черствости! Я дойду до вашего начальства, пройду по всем юридическим инстанциям! Куплю самого лучшего адвоката, он оправдает Игорька…
— Адвокаты не вещи, чтобы их покупать, — усмехнулся Степан Степанович.
— Боже! Не цепляйтесь за слова! — Евгения Петровна поморщилась и, не сказав обычного «до свидания», изо всей силы хлопнула дверью.
24. Упрямые фактыПоявившись в райотделе, Бирюков прежде всего зашел в кабинет к Славе Голубеву, уехавшему из Новосибирска несколькими днями раньше. Слава обрадованно вскочил из-за стола и, здороваясь за руку, воскликнул:
— Наконец-то! Подполковник истосковался по тебе. Просил, как прибудешь, сразу к нему, — и тут же поинтересовался: — Как Игорь Владимирович Айрапетов?..
Антон поставил на пол портфель, придвигая к столу стул, сказал:
— Игорь Владимирович не глуп. Поняв, что нам многое известно, рассчитывая на смягчение, почти во всем признался, но нужны дополнительные факты, чтобы подтвердить его показания.
— Я сразу приметил, что шустряк он отменный, — Голубев интригующе подмигнул. — Факты есть. Причем, упрямые, как говорится. Дунечка показания дала — капитальная сила!
— Протокол у тебя? — живо спросил Антон.
— У подполковника. Однако вкратце расскажу. Начну с того, что Дунечка, не колеблясь, опознала Айрапетова по фотографии. Оказывается, два года назад она лечилась в областной психоневрологической больнице от запоя, а Игорь Владимирович консультировал там в женском отделении. Накануне кражи из магазина, в субботу, во второй половине дня Айрапетов зашел в пивной бар «Волна». Дунечку не узнал, зато она его признала сразу, но вида не подала. Объясняет, что постыдилась своего бывшего врача. Игорь заказал кружку пива и стал за свободный столик. К нему быстро подкатился электромеханик с подстанции Иван Лаптев и предложил вяленую рыбу в обмен на кружку пива. Игорь дал ему полтинник. В это время в бар заявились Мохов и Костырев — оба заметно выпивши. Мохов и Айрапетов заговорили как старые друзья, стали разглядывать золотые часы, которые показал Мохову Айрапетов. Костырев сторонился компании и буквально чуть ли не через минуту, встретив монтера Шумилкина, вышел из бара. Вскоре двинул к выходу и Айрапетов, передав перед этим Мохову три или четыре пятирублевки. Выйдя из бара, он недолго разговаривал с шофером стоявшей неподалеку «Волги», сел в машину и уехал. Оставшись один на один с Лаптевым, Мохов стал уговаривать его чего-то отключить. Дунечка, убирая с соседнего стола, слышала, как, расставаясь с Лаптевым, он сказал: «Смотри, Иван, чтобы точно с двух тридцати ночи… иначе сам со мною погоришь», — и тайком сунул ему деньги. Лаптев допил пиво, подозвал Дунечку и попросил ее достать что-нибудь покрепче. У буфетчицы «в заначке» имелся коньяк. Лаптев купил одну бутылку и ушел. Кстати, по словам Дунечки, он появлялся в баре почти каждый день. Меняя рыбу на пиво, выцеживал чуть ли не по десятку кружек.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
