бы я ни смотрела, я ничего не вижу. Я не знаю, чего вы хотите. Если вам не нужна даже моя смерть, что я могу вам предложить?
– Ледяные глаза? Может быть, это ваши ослепли?
Я замерла. Он оказался так близко, что я могла видеть его зрачки.
– Что вы пообещали У Баолину, раз он отпустил вас сюда?
Я резко вдохнула.
Я не могла солгать ему. Я не хотела говорить правду, но у меня не было выбора. Мне вдруг вспомнились слова Цзянь Фэна. Если Чжу Фэй и правда служит Учению Лотоса, то Бай Син мог знать. Знать все. Даже то, о чем я говорила в Зале Девяти Солнц. Поэтому он так сердился?
Я не могла солгать ему.
– Я сказала дяде, что соблазню вас, а после убью.
Знал. Он знал.
Там, во Дворце Золотого Крыла, я могла пообещать подобное, я могла уверять, будто сумею растопить его лед. Ни У Баолин, ни Шэ Яо, никто другой не должны были знать, что лед Бай Сина был мне неподвластен, а из нас двоих тонула лишь я.
– Так почему же вы не выполняете обещания?
Я замерла, чувствуя, что больше не могу дышать.
Он смеялся надо мной. Смеялся своими непроницаемыми глазами. Совсем как в детстве, когда вручал мне кисть и раскладывал бумагу.
Бай Син!
Мне хотелось кричать. Мне хотелось, чтобы все закончилось. Мне так хотелось, чтобы он поверил мне и перестал мучить. Кто угодно, только не он. Только бы он не видел во мне врага. Мне хотелось закрыть глаза и просто знать, что он все еще рядом. Глупая, слабая.
– Я солгала У Баолину. Я никогда не думала поступать так.
– Почему же? Разве вы не так же поступили с наместником Доу?
Я похолодела и отступила на шаг.
– Наместник Доу не заслуживал уважения. Наместник Доу был глуп и очарован мной.
– Разве вы не обещали У Баолину, что меня постигнет такая же судьба?
– Я солгала! – Я была готова сорваться на крик. – Это была ложь! Очаровать вас? Бороться за ваше сердце? Разве мои чувства будут что-то значить для вас? Разве кто-то сможет стать для вас важнее, чем ваше Учение? Разве я сумею убить вас? Я никогда не буду вступать в битву, в которой нет ни шанса на победу.
– Ваши чувства?
Я застыла. Он не должен был догадаться. Он не должен был знать. Эту тайну я унесу с собой.
– Соблазнить вас? – Я резко подалась вперед, чтобы он не успел обдумать мои неосторожные слова. – Как я должна соблазнить вас? Так? – Я коснулась его лица прежде, чем поняла, что делаю. – Так? – Я потянулась к его губам, ожидая, что он грубо оттолкнет меня, но, когда оказалась так близко, что воздуха между нами не хватило бы для вздоха, отпрянула сама. – Я никогда не стану делать этого. Потому что я уважаю вас. Если бы вы были обычным мужчиной, я бы могла подумать, что сумею завладеть вашим сердцем, но Глава Бай… Я знаю, что это невозможно. Я никогда не стану унижать вас или себя… – Мой голос сорвался на шепот.
Он не отрывался от моего лица, но на миг мне показалось, что теперь он смотрит иначе.
– Как ты можешь быть такой глупой?
Я не успела крикнуть ему, что даже если я глупая, то по крайней мере не слабая. Но я не успела. Его губы накрыли мои прежде, чем я поняла, что происходит. Его губы вырывали мое дыхание, его руки резко притянули меня к его телу. Я замерла. Из всех мыслей только одна бешено стучала в груди – я сплю?
Он целовал меня. Он целовал меня так лишь в моем сне. Он мог целовать меня лишь в моем сне.
Он не мог и правда целовать меня.
– Бай Син…
Он не давал мне договорить. Его губы сорвали мои слова. Я оттолкнула его, с трудом ловя остывающий воздух. Он ведь смеялся надо мной. Он ведь просто смеялся. Когда он успел стать таким жестоким?
– Чжу-эр.
Почему он опять был так близко? Его пальцы нежно коснулись моего лица. Сон. Обман. Почему он звал меня так? Почему он вдруг вновь звал меня так? Почему он смотрел так, будто одно мое имя причиняло ему боль?
– Чжу-эр, битва, в которой нет ни шанса на победу?
Я не понимала, о чем он говорит. Я не хотела знать.
– Чжу-эр, разве я когда-нибудь стал бы сражаться с тобой?
Я отступила на шаг, чувствуя, как бешено бьется мое сердце. Я не могла думать. Я не хотела думать. Я не хотела, чтобы он смотрел на меня так.
– Глава Бай, я…
– Минуту назад ты звала меня по имени, так повтори это снова.
– Я не посмею.
Лучше бы он смотрел на меня как прежде. Почему его холодный лед теперь топил меня разрывающей горечью?
– Чжэу-эр, разве ты не устала?
Что он делал со мной? Как он мог знать? Как он мог чувствовать, что у меня почти не осталось сил? Будто с каждым днем мне становилось тяжелее дышать. С каждой новой каплей крови, оседающей на моих руках, мне становилось тяжелее дышать. Он не мог знать, я не хотела, чтобы он знал. Было ошибкой прийти к нему сегодня. Пусть он отворачивается, пусть не замечает меня, пусть презирает меня, только не надо говорить со мной так, будто, будто…
– Хватит, я рядом, – его руки заставили меня посмотреть ему в глаза, – тебе не нужно все держать на своих плечах. Я здесь.
Странный, страшный сон. Сон, который разрешал мне стать слабой и ухватиться за Бай Сина. Страшный сон, знающий, как мало осталось у меня сил.
Я не хотела поддаваться, я могла держаться, только мое тело предательски ослабло, и лишь его объятья не дали мне упасть.
– Чжу-эр, прости меня, – его шепот коснулся моих волос. – Прости меня.
Мне хотелось оттолкнуть его, закричать, чтобы он перестал сводить меня с ума. Но мои руки лишь вцепились в него, будто он был моим последним спасением, и ничто на свете не могло заставить меня его опустить.
– Чжу-эр, я здесь, я рядом. Чжу-эр…
Я не хотела знать, я не хотела слышать, я хотела, чтобы этот страшный сон длился столько, сколько мог. Мои пальцы коснулись его лица. Живое, холодное. Я больше не хотела знать, сон это или быль. Плащ спал с моих плеч, но я не чувствовала холода, он и правда был здесь. Со мной. В его глазах больше не было льда, или это мои окончательно ослепли.
– Не может быть…
– Что не может быть?
– Ты не можешь…
Не может быть, что ты правда здесь, что ты обнимаешь меня, что ты… что… Я хотела сказать «ты не можешь любить меня», но произнести вслух эти слова?.. Будто он любил меня.
Я не могла дышать.
– Все, что я хотел
