мной тем же путём. Побежит искать спуск в расщелину. Тогда у Ебора, который мгновенно узнает, что я покинул дом, появится возможность найти меня первым. Он знает здесь все тропы. Риск колоссален, но других идей нет. Связка с пленником — не единственный дар моего провожатого. Наверняка, у него есть ещё боевой. И у него есть оружие. Шансы Ебора прикончить гахара значительно выше моих.
Ключ в замке! Охранник бы просто отодвинул заслонку. С тех пор, как меня сюда привели, железная дверь не открывалась ни разу. Вся связь с внешним миром осуществлялась исключительно, через небольшое окошко.
На цыпочках подхожу к подоконнику. Едва ли гахар резко вломится в комнату. Руки с кувшином вскинуты вверх и отведены назад на замахе. Главное: не упустить подходящий момент для броска.
— Сквозняк, это я.
Я спасён! Тихий голос за дверью определённо принадлежит тому зазывале. И он — не гахар. Кувшин опускается на подоконник.
— Дружище! Я знал, что ты жив!
Старый друг Сердолика-Сердара бросается ко мне с разведёнными для объятий руками. Улыбку на лицо — и два шага навстречу.
— Ничего, ничего. Скоро снимем душилки, — бросает взгляд на наручники, прижавший меня к себе человек. — Они думали, я не узнаю лучшего друга под капюшоном? С моим даром-то? Идиоты!
Я мычу в ответ с интонацией радости.
— Язык? Вот же твари! Ну ничего, снимем эту дрянь, отрастишь себе новый. Пойдём, Сквознячок, пойдём. Я тут всех усыпил, но не ровен час — вернётся с прогулки их главный.
Друг Сердара тянет меня прочь из комнаты. Значит, спят. У моего спасителя много даров.
— Хорошо они тебя спрятали, — продолжает болтать на ходу человек. — Целый месяц искал. Потом несколько дней пас. Изучал режим и всё прочее.
Тоже, видимо, профессиональный убийца. Нож на поясе напоминает стилет. Меча нет. Если выйдем из дома, Ебор сразу же это почувствует и обездвижит меня. Что тогда станет делать мой спаситель? Потащит на спине? Так нас быстро догонят. Нас догонят и найдут в любом случае. Что, если тогда друг Сердара прикончит Ебора? Его смерть станет и моей смертью.
Размышления проносятся в голове за ничтожную долю мгновения. Выбор здесь очевиден. Молниеносным движением выхватываю из-за пояса ведущего меня человека нож и всаживаю его ему в печень.
— Ааа! Сквоз… За что? За…
Схватившийся за бок мужчина валится на пол коридора, ведущего к лестнице. Он ещё жив, но уже не жилец.
Не повезло. Обознался. Бывает.
Глава одиннадцатая
Ошибка
Лес лесу рознь. Если в прошлый мы даже не стали входить, то этот заполнился народом мгновенно. Светлый бор — так назывались места, куда наш лоскут закинуло с этим рассветом. Опасный, как и любая точка Земли, дикий край, но после Замшелой чащи — такое название дому летучих хортят дали лорды — здесь всё тихо-мирно. По дню даже ловкая кунья родня боится нападать на снующих внизу людей, а на ночь мы уходим за стены. Не работа, а отдых сплошной. Были охотниками, стали охранниками. И всё потому, что стройные гладкоствольные сосны — первейший строительный материал, который для полиса важнее бобов и семян, какие мы здесь можем добыть.
С утра и до позднего вечера возле стен на всём протяжении оных жужжат пилы и стучат топоры. Пустота из муравьиных бригад валит лес просто с бешенной скоростью. Дерево не успевает упасть, как его тут же облепляет народ с инструментом. Верхушка — долой, ветки — прочь, ствол — на брёвна. Не успеешь оглянуться, а разделанную сосну уже тащат к воротам.
Жаль, недолго пришлось любоваться работой трудяг — вторым днём, когда местного хищника удалось отогнать окончательно, поступил приказ идти дальше. Кулакам подле стен слишком тесно. Разделились на отряды и скорым шагом, чтобы побыстрее миновать взбаламученные окрестности полиса, двинулись вперёд, постепенно расходясь в стороны. Сегодня ещё не охота — здесь дичь распугана напрочь. Просто быстро идём, а вот завтра уже будут шансы наткнуться на трофейного зверя.
Поход за добычей, но никакого азарта не чувствую. Плевал я на семена и бобы, как и на положенные за них наградные. Меня только время волнует. Три месяца — и для меня начнётся новая жизнь. Но лучше бы Ло прежде срока вернулся. По несколько раз в день призываю напарника. Пока нет его. Жду. Как появится, все проблемы взвалю на него — с Ло мы быстро придумаем, как убраться из проклятого Арха. В безымянных, да и в вольных при крашеном петухе целый оборот ходить нет желания. Не верю, что с лоскута удрать кроме как обратно на Порог невозможно.
Пока же сосредоточился на единственном, что по-настоящему важно — на своей безопасности. После нападения на полис летунов и того накатившего на меня безумия, что едва не отправило меня в Бездну без всяких нор, старюсь держать разум в холоде, подальше от пылкого сердца. За малым тогда не прикончили. Кабы не Шапка со своей защитной способностью, наверняка разделил бы судьбу Эфа. В тот день, кроме Рыжего и Домового наш отряд потерял ещё пятерых безымянных из местных. Сейчас уже новичками пополнен состав, но два предза в седмицу — потери огромные.
Не удивительно, что начальство решило не лезть в тот проклятый лес. Всю седмицу простояли на стенах, отбивая атаки твёрдо вознамерившегося истребить себя под корень зверья. Сколько тех летунов порубили в итоге — не сосчитать. Очень много. Большую часть в первый день, но и после те, силы набрав, ещё трижды кидались. Хорошо хоть, что только по светлому. Ночь — не их время.
С темнотой в дебрях Замшелой чащи просыпались другие хозяева — малочисленные, но значительно более крупные. Сухопутные спруты — как назвал этих чудищ один из Ефимовских предзов, в своё время ходивший на пароме матросом — без проблем забирались, что на великаны-деревья, что на наши, в сравнении с лесными гигантами, невысокие стены.
Отвратительный зверь. Голова с двух бизонов размером, на ней пасть, куда человек залезает на раз, и с десяток похожих на огромных склизких червей лап-хваталок. Таких только даром бить. Тут лордам и вольным спасибо — ночами на стенах дежурили. Без их помощи было бы тяжко.
Но тот лес поганый уж в прошлом. Раны мне лекари свели, палец вырастили. Пришлось, правда, денёк пострадать, пока из внутреннего города одарённые врачеватели прибыли. Наши-то, при кулаке которые, себя выжали полностью ещё после первой атаки. Госпиталь до сих пор
