провёл её по всей программе, сочинённой при участии тёщи и Василисы. И к вечеру Маша «оттаяла». Уткнувшись куда-то подмышку, она призналась:
— Я просто боюсь…
— Экзамена?
— Нет, другого. Смотрю на тебя, и сама себе завидую. У тебя и песни, хоть для нас, хоть для бала. У тебя и награды. И деньги зарабатываешь. И разные самые заводы устраиваешь. И на службе ты нужен, от папы слышала, как все радуются, что ты у нас учишься и работаешь. И даже изнанка своя есть, закончить стройку — и настоящим владетельным лордом станешь. И тут я — студентка, у которой ничего своего, которая ничего не добилась. Мне страшно, что ты найдёшь себе кого-то лучше, хочу хоть чего-то добиться, сделать хотя бы учебный спектакль идеально!
— Эх, Машенька… Ну как можно найти кого-то лучше, если такого просто не бывает? Я не собираюсь устраивать какие-то конкурсы и соревнования за звание жены, знаешь почему?
— Нет.
— Потому что мне нужна не та, которая больше очков заработает, а та, которая — ты. И никто другой не нужен, и доказывать мне ничего не надо.
— То есть, тебе всё равно, какая я, чего я могу добиться? Просто клуша домашняя, да⁈
— Вот ты сейчас вообще глупости говоришь. Помнишь, когда на нас твари те напали? Клуша бы в лучшем случае завизжала, или просто не поняла, что происходит, до самого конца. А ты — оценила угрозу, указала на опасность и прикрыла спину, перебив половину врагов. Настоящая боевая подруга и достойная жена, как ты выразилась, «владетельного лорда», у которого владения в чужом диком мире!
— Вот как?
— Именно! И не только это! Твой идеальный слух — да, у меня получается сочинять что-то, похожее на песни, но песнями в полном смысле слова их делаю не я: у меня нет музыкального образования, я не могу и не умею записать мелодию, тем более — сделать разбивку на несколько инструментов, да и сами их подобрать. Ты, если захочешь, сможешь стать полноправным соавтором.
— Хм…
— А самое главное, это то, что ты для меня уже — родная. Ты уже моя — для меня, часть меня. Вот ты свою ногу поменяешь на другую, на десять сантиметров длиннее?
— Ах, значит, у меня ноги короткие⁈
Женская логика, во всей своей красе. Но, судя по голосу, это на не всерьёз. Подействовала терапия!
— У твоих ног только один недостаток.
— И какой же это⁈ — а вот сейчас уже всерьёз зацепило, хе-хе.
— Слишком много всего лишнего на них надето!
— Кошак озабоченный!
— Мяу!
Хорошо, что мы в ложе одни — наши разговоры и возня никому не мешают.
— Вот если бы ты так не нырнула с головой в свои переживания по поводу, которого нет — заметила бы, что мне твоя помощь нужна.
— Да⁈ Какая?
— Я Ириске подарок готовлю, и на день рождения, и к выпуску. Рассчитывал на тебя, но приходится самому выкручиваться.
— Так, давай подробности!
Дал, почему бы и нет. Я не жадный — работой всегда поделиться готов.
Вечером «сдал» Мурку на руки родным уже в виде живого человека, а не какого-то гомункула, каким она была ещё утром. Завтра очередь Екатерины Сергеевны и Василисы держать Машу «на этом свете», но я думаю, что после сегодняшнего разговора в театре рецидивов в ближайшее время ждать не стоит. Тёща была так удивлена и обрадована переменам в дочке, что даже на прощальный поцелуй, ушедший далеко за границу просто приятельского, внимания старательно не обратила.
В воскресенье утром уже привычно поехал на выезд с изнанки и дальше — на минское шоссе, в Червень и дальше в Дубовый Лог, а оттуда — домой в Смолевичи. Разница в том, что выезжал утром, нормальным утром, а не в такое время, когда непонятно поздняя ночь это или она уже кончилась. Со временем выезда я тоже угадал: движение на трассе было в основном в сторону города, мне навстречу. Правда, чуть не попал в аварию: какой-то торопыга на авто, больше похожем на ящик с велосипедными колёсами, решил обогнать купеческий обоз по встречной полосе и выскочил из-за холма мне навстречу едва ли не лоб в лоб! Будь расстояние чуть меньше, или если бы я по привычке, чтобы не пугать лошадей, не прижался вплотную к правой обочине — мы бы не разминулись. С учётом разницы в массе, прочности и высоте кабины над дорогой — мне пришлось бы восстанавливать две детали обшивки и выправлять бампер. Ну, возможно, ещё менять разбитую фару. С моей «тройкой» в стихии металла — минут пятнадцать работы, с восстановлением покрытия. А вот какие шансы были у встречного — мне даже думать больно. Но этот… водятел, да, спасибо, дед — похоже, так и не понял, что по своей дурости чуть не убился сам и не попортил встречный грузовик. Во всяком случае, кулаком он тряс и что-то орал явно непохожее на извинения. Испугаться — испугался, но вину возложил точно не на себя. А не успей я дёрнуть руль и выскочить на обочину — ничем махать ему бы не пришлось. Разве что крылышками, вспоминая мифологию дедова мира.
В Дубовом Логе жизнь кипела и бурлила, невзирая на моё отсутствие. Даже небольшая ревность, что ли, зашевелилась. И речь не только о строителях — старателей паслось на изнанке уже полных пять бригад, пусть залётные одиночки. Больше всего удивили деятели, решившие разводить огромных болотных черепах — они же «Панцирные Хвататели». Идея была наловить «мелких», килограммов по пятьдесят-семьдесят, черепах, расселить их по свободным болотинам и откармливать чем не жалко. Для такого проекта, предусматривающего долгосрочную активность на моей территории (а вся изнанка юридически считалась моей, пока не найдены другие выходы на неё из нашего мира) требовалось разрешение владельца.
Подумав — разрешил, но при условии, что заселять «скотину» они будут не ближе пятнадцати километров от острога, и каждая болотина с черепахой будет отмечена чётким и однозначно понятным предупреждающим знаком. Ну, и предупредил, что черепахи могут жить и взрослеть очень долго, даже не годы, а десятилетия, но предпринимателей это не смутило. Сказали, что в крайнем случае переключатся на выращивание животин с веса килограммов двадцати до тех самых пятидесяти-семидесяти, и продавать в рестораны. А пока суть да дело — хотели детально изучить болотины, всё, что в них растёт и водится на предмет поиска полезностей.
