По обе стороны широкой долины возвышались высокие голые скалы, неприступные и отвесные, как крепостные стены; южный ветер часто приносил запах соли. Когда Тарра сообщил Шарке и Дэйну, что прямо за скалами плещется море, те не поверили своим ушам. «Мы что, правда увидим море?» – спрашивал Дэйн по десять раз в час, и Шарка неуверенно, словно во сне, говорила: «Ну, раз Тарра так сказал», пытаясь понять, в чем заключается шутка, если это все-таки она.
Впереди дорога уходила в туман, похожий на облако, которое вдруг решило опуститься в долину отдохнуть. Очертания людей, лошадей, телег исчезали в белом мареве, словно их никогда не было; казалось, туман проглатывает даже голоса и звуки. Егерей облако не пугало и не удивляло. Латерфольт с каждым шагом веселел, с трудом сдерживаясь, чтобы не погнать лихоти как можно скорее.
– Вы скоро увидите кое-что грандиозное, – заговорщицки подмигивал он Дэйну.
– Море? – перевела Шарка вопрос брата.
Латерфольт расхохотался.
– Море здесь – самое меньшее из чудес, дорогие мои! Мы можем быстрее? – Он метнул взгляд на телегу и цыкнул. – Нет, видимо, не можем. Ну и ладно! Ах, хочу поскорее увидеть ваши лица…
Облако становилось все ближе; наконец отряд Латерфольта остался с ним один на один. Как ни пыталась Шарка разглядеть в тумане телегу, в которой сидела большая семья с кучей детишек, молочно-белая муть надежно скрывала всех. Латерфольт, ведший отряд, спрыгнул с седла и опустился на колени, рассматривая что-то на земле.
– Эй! – Он обернулся и махнул Шарке, Дэйну и Фубару. Тлапка, сидевшая в телеге, не шелохнулась, уставившись в туман пустым взглядом. С той ночи они с Шаркой больше не заговаривали: Шарка старалась держаться как можно дальше от телеги, Тлапка тоже не искала встречи.
Дэйн и Фубар спешились и нагнулись к земле, рассматривая то, на что указывал палец Латерфольта. Шарка не сразу поняла, что видит длинную вязь рун, выбитую прямо в камне. Тонкая, как нить, она уходила в стороны, насколько хватало взгляда. Читать ни Шарка, ни Дэйн не умели, но даже им было ясно, что написанное лаконичными и угловатыми глифами – не бракадийский.
– Поприветствуйте Нить Завесы! – торжественно провозгласил Латерфольт. – Это наши неприступные врата. Нить тянется на многие мили, обнимая Тавор и закрывая его от злых глаз. Только тот, кого действительно позвали из города, может попасть в него.
– Ну и сказочник же ты! – усмехнулся Фубар.
– Я сам их и вырезал, дружище, – неожиданно ответил Латерфольт. – Полгода ежедневного ползания на коленях – и я горжусь этим больше всего, что сделал в жизни!
– Чушь! – фыркнула Тлапка. – Только кьенгар сумел бы…
Хинн резко встал, перемахнул через Нить и исчез в облаке.
Ни тени, ни отзвука его громкого голоса – ничего не осталось от егермейстера. Туман растворил его без остатка. Шарка с приоткрытым от изумления ртом обернулась на спутников. Никто, кроме опешивших Фубара, Дэйна и Тлапки, не удивился, словно люди исчезали перед ними в воздухе каждый день.
– Иди за ним, – сказала Тальда. – Не бойся, ничего не случится.
– Шарка, – простонала вдруг Тлапка. – Прошу тебя…
Шарка быстро отвернулась обратно к плотной белой завесе. Дэйн уже крепко сжал ее руку и увлек за собой, не размышляя ни мгновения. Шарка задержала дыхание, словно собираясь нырнуть в воду, и сделала шаг вперед, за Нить.
И ее другую руку тут же подхватил Латерфольт. Он стоял прямо за Нитью, целый и невредимый, лучезарный, как всегда. Дэйн задохнулся от восторга, показывая пальцем вперед, на открывшийся вид.
Далеко не сразу до Шарки дошло, что никакого облака вокруг них нет. Они стояли прямо посреди чистой дороги, а та уходила вниз к вырубленным в скалах воротам. За ними начинался город: его звуки волной вливались в уши, ветер приносил запахи – дыма, лошадей, людей, еды, еды! – а за городом расстилалась странная зелено-синяя лента, словно небо покрасили широкой ровной кистью… Море!
Лицо Шарки невольно растянулось в улыбке – самой широкой с тех пор, как ей в руки попал проклятый Дар. Латерфольт бережно сжал ее руку в своей грубой, покрытой мозолями руке.
– Добро пожаловать в Тавор, друзья! Здесь, как я уже сказал, вас никто не найдет. Это не просто трюк: сам Свортек подарил мне это знание! И он же поклялся, что разрушить его невозможно.
Его слова показались ей сонным бредом. Шарка принялась беспомощно озираться по сторонам и вдруг увидела остальных егерей, Тлапку и Фубара, которые по-прежнему стояли на другой стороне Нити. Судя по лицам Тлапки и Фубара, которые бесплодно щурились, пытаясь рассмотреть что-то в тумане, они не видели Шарку, Дэйна, Латерфольта и город. Казалось, что между ними поставили завесу, прозрачную со стороны Тавора и непроницаемую для остального мира.
Егермейстер приблизился к Шарке – теперь их лица разделяла пара дюймов. Она могла рассмотреть старые, едва заметные оспины на его щеках под щетиной.
– Только не переживай, пожалуйста, – сказал он. – Сейчас кое-что произойдет, но мы должны разобраться с этим прежде, чем вступим на землю города справедливых… Просто помни, что ты среди друзей. Я пока ничем это не доказал, знаю. Но ты увидишь. Встреча с тобой, которую мне столько обещали, изменит все.
Шарка снова не нашлась, что сказать. Пока она думала, егери тоже перешли Нить. Завеса впустила их голоса; поначалу Шарке показалось, что они, как обычно, переругиваются и смеются, но затем, отвернувшись от Латерфольта и придя в себя после его странной речи, она осознала, что происходит.
«Неужели я сплю?»
Спешившегося Фубара вели двое егерей. Тарра забрал его меч, Якуб завел руки Фубара за спину и связал. Не сопротивляясь, пленник растерянно смотрел на Тлапку, которую спустила с телеги Тальда; в ее широком рукаве блеснул на солнце клинок.
«Неужели она была права?»
Шарка отпрянула от Латерфольта, схватив за плечо Дэйна и притянув его к себе, готовая в любой момент выпустить Свору. Но егермейстер успокаивающе поднял безоружные руки:
– Это не то, что ты ду…
– Что вы делаете? – завопила она. – Отпустите их!
– Шарка, прошу, – в голосе Латерфольта дрогнула горечь, – ты наша гостья, а не пленница.
– Тогда почему…
– Хоболь все видел. Видел, как ты разделалась с грифонами в Кохте. Но здесь тебе больше не нужно притворяться. Мы знаем, что хранительница Дара – ты, а не она.
– Хорошо. – В конце концов, она ведь тоже собиралась признаться, чего бы там Тлапка себе ни надумала. Сбившееся дыхание вернулось, снова позволив ей говорить: – Тогда отпустите их. Они защищали нас, они не сделали ничего плохого!
Латерфольт приблизился к Фубару. Егермейстер был на голову ниже долговязого любовника Тлапки, но в каждом его движении чувствовались уверенность и власть, в то время как связанный Фубар с опущенной головой был само отчаяние.
