— Вы не слышали? — Блондин поднял глаза от бумаг: в них читалось недоумение.
— Если бы слышал, не спрашивал бы.
— Для офицера связи вы недостаточно информированы. — Легкая улыбка, показавшая ровные квадратные зубы. — Но вы знаете, конечно, что три дня назад в этот район был заброшен парашютист. Партизаны в Базанкуре помогли ему удрать. В этом участвовала женщина.
Он перевёл взгляд на Габи.
— Дорогуша, вы говорите по-немецки? — спросил он ее по-французски.
— Немного, — ответила Габи.
Ее голос звучал ровно. Майкл оценил ее мужество. Она посмотрела гестаповцу прямо в лицо и спокойно спросила:
— Что бы вы хотели от меня услышать?
— За вас скажут ваши документы.
Он не торопился изучать бумаги.
— Назовите ваше имя. — Майкл решил перехватить инициативу. — Я бы хотел знать имя офицера, на которого я вынужден буду подать жалобу за задержку выполнения мной срочной миссии в Париже.
— Джольман Хейнц Рихтер, — ответил немец. — Полковник, кто ваш высший офицер?
— Адольф Гитлер! — ответил Майкл.
— О да, конечно, — согласился немец с той же легкой улыбкой, демонстрируя крепкие зубы. Они выглядели весьма подходящими для перемалывания мяса. — Я подразумеваю вашего непосредственного командира.
Ладони Майкла вспотели, но его сердце перестало стучать: так, он не должен дать себя провести этому нахалу. Майкл бросил взгляд на солдата, который держал палец на спусковом крючке.
— Я подотчетен генерал-майору Фридриху Бому, в Аббевиле. Наш радиокод — «Цилиндр».
— Спасибо. Я могу связаться с генералом Бомом в течение десяти минут по нашему радио. — Немец кивнул в сторону бронемашины.
— Пожалуйста. Ему будет интересно узнать, почему меня задержали. — Взгляды Майкла и Джольмана встретились в молчаливой дуэли. Но она затянулась, и Габи стиснула зубы, чтобы не закричать.
Джольман улыбнулся и отвел взгляд. Он продолжал изучать полковника и его секретаря.
— А! — сказал он, обращаясь к Майклу; его глаза засветились. — Вы австриец! Из Браугдонау, не правда ли?
— Да.
— Но это же чудесно! Я знаю Браугдонау.
У Габи было такое ощущение, будто ее ударили в живот. Ее «люгер» так близко! Успеет она до него дотянуться? Вряд ли.
— У меня кузен в Эссене, к западу от вашего городка. Я бывал в Браугдонау несколько раз. Там очень интересный зимний карнавал.
— Действительно, это так, — кивнул Майкл, подумав: «Да он и вправду лыжник!»
— Хороший снег на этих горах. Плотный. Меньше забот о снежных лавинах. Спасибо, дорогая.
Он вернул бумаги Габи. Она взяла их и положила в карман, заметив при этом, что двое солдат подошли ближе. Джольман осторожно сложил бумаги Майкла.
— Я вспомнил фонтан в Браугдонау. Вы, конечно, знаете его. Там, где скульптуры ледяного короля и королевы. — Он блеснул зубами. — Помните?
— Боюсь, что вы ошибаетесь. В Браугдонау нет фонтана. Господин Джольман, мне кажется, что нам пора ехать. — Майкл протянул руку за документами.
— Да? — сказал Джольман, пожимая плечами. — Может быть, я и ошибаюсь.
Он вложил пакет с бумагами в руку Майкла. Как хорошо, что он внимательно слушал и запомнил все детали, которые Маккеррен рассказал ему о Браугдонау! Его пальцы сжались на пакете. Однако рука Джольмана его не выпускала.
— У меня нет кузена в Эссене, полковник, — сказал он. — Святая ложь, как говорят. Я надеюсь, что вы меня простите. Но я катался на лыжах в этих местах. Есть знаменитая трасса в двадцати километрах к северу от Эссена. — Улыбка вернулась на его лицо, и выражала она высшую степень удовлетворения. — Конечно, вы ее знаете. Ее называют Дедушка. Верно?
«Он меня раскусил, — подумал Майкл. — Унюхал во мне британца». Майкл почувствовал себя на краю пропасти, на дне которой шевелятся чудовища. Проклятье, почему он не положил «люгер» рядом с собой на сиденье! Джольман ожидал ответа, слегка склонив голову; красное перышко на шляпе плясало под ветром.
— Герр Джольман! — крикнул со страхом в голосе солдат с автоматом. — Герр Джольман, скорее!
— Да, — сказал Майкл. Его желудок напрягся. — Дедушка.
Улыбка Джольмана исчезла.
— Да нет. Трассу называли Бабушка.
— Герр Джольман! — снова закричал солдат.
Двое других солдат с криком побежали к деревьям. Двигатель бронемашины завелся с ревом.
Джольман посмотрел вверх.
— Что происходит, черт возьми?! — И тут он, так же как и Майкл, услышал визгливый рев, доносящийся сверху, и увидел что-то серебристое, пикирующее на дорогу.
«Истребитель, — понял Майкл. — Пикирует на нас».
Солдат с автоматом крикнул:
— В укрытие! — И побежал к обочине.
Джольман задыхался от гнева:
— Стойте! Стойте! Ты…
Но солдаты бежали к деревьям, бронемашина ползла, как таракан, в укрытие. Джольман выругался и полез в карман за пистолетом, чтобы пристрелить лжеполковника.
Но «люгер» был уже у Майкла в руке. Джольман не успел, Майкл первым нажал на спусковой крючок. Раздался рокот, как от приближающейся лавины. Треск пулеметов с крыльев истребителя заглушил звук пистолетного выстрела. Две пулеметные очереди прочертили шоссе, высекая искры из камней, и Хейнц Рихтер Джольман, теперь уже бывший гестаповец, запрокинулся назад с дымящейся дыркой во лбу — как раз под полями его веселенькой шляпы. Бумаги Майкл держал в другой руке, и, пока тень истребителя скользила по земле, Джольман рухнул на
