получив подкрепления и решив отбиваться. Теперь каждую из них придется брать с боем, на долгую осаду ни сил, ни желания не имелось. Да и проще так — стены крепостей старые, бастионов османы не возводили, да и зачем им фортификация, если в глубоком тылу оные находились, и угрозы ранее не было. Ведь ни поляки, ни тем паче русские к ним даже не могли приблизится, лишь восемнадцать лет тому назад генерал ренне лихой атакой своих драгун Браилов на шпагу взял.
Так что лучше тысячу–другую солдат при приступе потереть, разнеся дряхлую куртину пушками в щебенку, чем в осадных окопах от болезней загибаться под жарким небом. Гарнизон Исакчи истребить придется, раз сдаться отказались, шельмецы, заявив, что скорее луна в дунай опустится. Что ж — сами выбрали свою судьбу, Каролуса такие поносные слова взбеленили. На послезавтра штурм объявлен, все служивые этому приказу шведского короля только радуются, ведь город им на три дня даден будет на поток и разграбление, вот где потешат свою душеньку.
А там и дальше — на очереди Браилов, Измаил и Килия. Три оставшиеся по Дунаю османские крепости, овладение которыми настоятельно необходимо. И сейчас намного проще это сделать — в Днепровском лимане эскадра капудан-паши частью истреблена «мин херцем», часть захвачена — славная виктория достигнута, жаль, что его там не было. А гребной флот под Андреевскими флагами в Дунай вошел, на трех десятках малых судов припасы всевозможные подвезли, теперь армия ни в чем не нуждается, и главное — осадный парк имеется, пороха, ядер и бомб в достатке. И еще запорожские казаки, что в Алешках скрывались, на стругах пришли — их набралось до трех тысяч ослушников, на этот раз уже крымскому хану изменивших, и на сторону единоверцев перешедших. Вот им царь Алексей Петрович все дунайские плавни, весьма обширные, под заселение отдал, будут на островах теперь жить, в вечной сырости, под постоянной угрозой истребления — османы их в покое не оставят, вырежут всех поголовно.
И правильно сделают — изменников прощать никак нельзя, тут султан в своем праве месть жестокую вершить!
— Хотя… Быть не может…
Меншиков неожиданно осекся, подумал, хмыкнул, и жизнерадостно рассмеялся, хлопнув себя ладонью по лбу.
— А ведь ты не прост, Алешка, ишь что удумал — теперь казаки изменники будут твои новые земли защищать. Ведь мы твой, как ты сказал — «максимум» исполнили, до Дуная дошли, и тут граница будет. И пусть ее охраняют запорожцы — первыми бой принимают. Надо же что удумал — врагов государевых в драку долгую вовлек!
Александр Данилович прекрасно знал, что главной целью войны является захват Крымского ханства и всего «Дикого поля» — к решению этой задачи приступали все русские цари, но получали афронт — Васька Голицын до Перекопа еле дошел и отступил, даже «мин херц» получил от османов жестокий урок в своем походе на Прут. А вот у Алешки все получилось, так он десять лет кропотливо к этой войне готовился, целую коалицию сколотил, и наемные войска к своей выгоде использовал. Ведь Каролус султана разбил, крепостями овладеет, потому что зело упрямый, а все плоды викторий царю московскому достанутся. И господарь Молдавии отныне под его державной рукой пребывать будет, и запорожские казаки тоже.
— Хитер, Петр Алексеевич в тебе ошибся, но зато не зря считает мудрым правителем. Всех заставляешь в свою дуду гудеть, и свояка, цесаря австрийского, и Каролуса шведского, и «короля ливонского», и меня грешного — ведь ничего кроме шишек не получил.
Тут Александр Данилович по своему обыкновению сильно преуменьшил свои доходы — ведь два бочонка золота набил, монетами и украшениями всяческими. И десять тысяч червонцев от царя получил, и еще всякого барахла набралось полсотни возов. Фельдмаршал прищурился как довольный кот, подсчитывая привалившее ему богатство, но неожиданный шум заставил его немедленно выйти из шатра.
И первое, что он увидел, были бледные как смерть шведские драбанты, телохранители Карла XII, что на руках несли своего короля — потертый синий мундир сразу бросился в глаза, и липкие от крови длинные, соломенного цвета волосы. Все стало понятно, когда подошел ближе — в висок королю вошла пуля, были видны белые осколки кости из убийственной раны. Карл был мертвее мертвого, поплатился за свою обычную горячность. Отправился осматривать турецкие укрепления, слишком близко подъехал к стенам, презрев опасность, а у турок оказался умелый, и главное удачливый стрелок, что ухитрился так ловко сразить короля. И теперь он стал главнокомандующим, как старший в чине, и ему принимать решение.
— Штурм начнется завтра с утра, — поджав губы, с яростью произнес Меньшиков, посмотрев на окруживших тело своего короля мрачных шведов. — Истребить весь гарнизон подчистую — пусть придет отмщение!
Страшная штука — штурм крепости…
Глава 41
— Если большой кусок в рот запихать, то им запросто подавиться можно. А ликвидация всего Крымского ханства как раз и есть такой случай, отец — и костью в горле стать может, а если в желудок пропихнем, то «переваривать» сии владения лет двадцать нужно. И лишь потом путь на юг снова открыт будет — и дорога прямая через море на сам Константинополь. А без взятия оного смысла нет — это как перед дракой одну руку себе связать.
— Вот ты что удумал, Алешка, — задумчиво протянул Петр Алексеевич, покуривая папиросу — странно, но царь стал отказываться от своих любимых трубок, и благодаря ему коробками с надписью «Царские» стали прочно входить в обиход во всех ливонских городах. А табака на черноземах можно вырастить сколько угодно, и любую травку добавлять в качестве ароматизаторов, как в его любимое «Золотое Руно». А ведь кроме табака есть еще и кукуруза и картофель, а теперь еще подсолнечник с сахарной свеклой к ним добавятся, благо селекция их давно ведется, и результаты позитивные достигнуты — больше десяти лет ведь прошло.
— Решил «императором Востока» стать, на манер свояка Карла?
— Именно так, «герр Петер», токмо тогда с нами считаться будут. И не входить в альянс с католическими и протестантскими странами — для них никогда мы своими не станем, иной у нас
