паршивца, повернулся к нам, — что делать будем, господа и дамы?
— Высечь? — предложил старший Ворыпаев.
Младший вздрогнул и оторопело уставился на дядюшку.
— Поздно, — бабушка смерила взглядом сластолюбца, — в юности пороть надо было.
— Думаю, для законного разбора дела, — один из придворных призраков приблизился, поклонился, — кое-кого еще вызвать надобно.
— Ах, да!.. — Павел кивнул, — приведите!
На этот раз за шишигой ушли полтергейсты. Я с любопытством наблюдала. Утопленница оказалась довольно высокой стройной девицей, в длинном саване, с водорослями, запутавшимися в длиннющих волосах. Серьезно, волосы практически доставали до земли! Симпатичная, даже красавица, неудивительно, что молодой повеса на нее запал. Сейчас, правда, печать нечисти наложила что-то жуткое на ее черты. Девица поклонилась присутствующим, отдельно — царю, кивнула нам и выпрямилась, ожидая.
— Кто такова? — бабушка начала допрос.
— Людмила Ивановна Лопаткина, из купцов, — приятным голосом.
— Зачем руки на себя наложила? — вмешалась Зимина.
— А что делать было?.. — шишига подобралась, на лице начали проступать трупные изменения, глаза зачернели двумя провалами. Я невольно поежилась. — Этот мерзавец, — она ткнула пальцем в младшего Ворыпаева, — поигрался и бросил, батюшка домой не пустил. В борделе маман обсмеяла, не приняла, сказала, что купеческую кость благородные покупать не будут. Другой работы опозоренной не найти. Городовой нагайкой вытянул, а люди смеялись, пальцами показывали, мальчишки с посвистом навозом и грязью кидали…
— А род за что прокляла? — старший Ворыпаев не выдержал, вмешался, — род тебе что сделал?
— А что МОЙ род вам сделал?! Я у родителей одна была, маменька родами следующего ребенка умерла, ребеночек тоже мертвым родился. А папенька по обету больше жениться не мог. Я умерла, и род наш тоже помер, со мной вместе. Как в Библии сказано? «Око за око, зуб за зуб»! Своего племянника чему научили? Что, раз дворянин, так никакие законы не писаны? Что, раз в штанах зачесалось, так делай, что хочешь? Что, купцы для вас, простой народ — не люди?! Сколько ТЫ САМ служанок, да крепостниц обрюхатил, а?! Хотели они тебя, не хотели… какие мелочи!..
Бабушка слушала перепалку, кивала. Зимина тонко улыбалась. Царь потирал подбородок, размышляя.
— Ты думал, что ничего за это не будет?! Я знаю, сам к частному приставу ездил с подарочками, чтобы дело замяли. Сам племянника в Рязань услал, с якобы поручением, чтобы сплетни успокоить.
— Так кровь же родная… что ж теперь, — старший развел руками.
— Теперь?!.. — шишига окончательно утратила привлекательность, — теперь и ты, и вся гнилая родня твоя платить будете! Око за око, кровь за кровь! Сдохнет последний Ворыпаев — и проклятие мое уйдет, да и я сама наконец-то покой обрету.
— Н-да… — царь приблизился к бабушке, — а что сейчас с законами, уважаемая?
— Сейчас сословий нет, перед законом все равны. Правда, и нравы попроще, обесчещенную девушку семья не выгонит. Но насильнику кара суровая накладывается.
— То есть, последний Ворыпаев никак к дворянству не относится?
— Именно. Нет больше дворян, нет купцов. Вообще нет сословий. Конечно, деньги многое решают, но не все. Законы соблюдают по-прежнему. Преступил закон — отвечай по полной мере.
— А побочных ветвей, байстрюков признанных, не осталось? — повернулся Павел к ответчику.
Тот покачал головой:
— Никого, ваше величество. Померли все, кто своей смертью, кто от чужой руки. Даже непризнанные, бесфамильные. Как косой выкосило.
Дело сложное, практически не решаемое. Простить погубителя шишига не хочет, да и как такое прощать? А Ворыпаевы род хотят сохранить, тоже не уступят. Два барана на узкой жердочке, да и только.
— С вашего позволения… — один из придворных приблизился к царю, — есть вариант выкупа души, либо женитьбы.
— Кого на ком? — насмешливо спросила шишига.
— Я на тебе жениться могу! — вдруг встрял младший Ворыпаев, будто в омут нырнул.
Нечисть жутко расхохоталась:
— А на черта ты мне теперь нужен?! Раньше думать надо было! Гори в аду, убийца!! И род твой пусть там же сгинет!!
— А выкуп? Душу последнего Ворыпаева выкупить?
— Чем вы со мной расплатиться думаете?! Ничего иного, кроме жизни последнего из рода, я не возьму!
Девица снова рассмеялась, теперь тихонько, и победно сложила руки на груди.
Призраки задумались. Бабушка переглянулась с Зиминой и молча отодвинулась к алтарю.
— Жизнь за жизнь? — еще один призрак подошел.
— Когда проклятие месть свершит, я так и так на перерождение уйду, — злорадно сообщила шишига.
— Дворян и так мало осталось, — вздохнул царь, — столько славных родов прервано. Жаль…
— Времена меняются, — бабушка пожала плечами, — что-то уходит, что-то приходит. Закон Вселенной.
— Вы-то не исчезли!.. — обиженно протянул младший Ворыпаев.
— Так мы законы всегда соблюдали, — она насмешливо хмыкнула, — не предавали, не обманывали. Вы сами во всем виноваты. Честью бы проблему решили, до самоубийства душу не доводили. А теперь кушайте, не обляпайтесь!
Кажется, бабушка целиком на стороне шишиги? Ну, в принципе, почему бы нет? Стриговы, хоть и ведут род с древности, никогда в элиту не входили. Максимум — разночинцы. Так что, вполне одного поля ягодки с погибшей купеческой дочкой. Да и женскую солидарность никто не отменял. Вон, Зимина, хоть и дворянка, а помалкивает и не вмешивается. Видать, тоже кое-что знает.
— Что же делать? — старший Ворыпаев развел руками, потом посмотрел на меня, встрепенулся, — а если…
— Даже не мечтай!! — бабушка подобралась, нахмурилась, — за чужой счет расплатиться вздумал?! Моя кровь неприкосновенна!
— Не приемлемо! — поддержала Зимина, — чужой род тут не причем, помочь не может. Только вы двое.
— Но как же тогда…
— Сдохнет последний твой потомок — все и закончится, ему уже недолго осталось. — С улыбкой сообщила шишига, — я отомщена буду, уйду на перерождение. Может, в новой жизни счастливее стану. А вы наконец-то получите полной мерой за все свои преступления. Думаете, господа, я одна такая была?.. Как бы ни так. Только кому-то из несчастных повезло больше, чем мне, сумели как-то выжить, а кого-то они сами, или их челядинцы, по-тихому удавили. Хорошо, что и за них я отомстить сумела.
Ворыпаевы поблекли, поникли.
Царь подумал, вздохнул:
— Жаль, не решилось это дело. Впрочем, наверно, вы правы: закончилось дворянское время. Теперь новые времена, новые люди.
Кивнул нам и растаял. Исчезли и прочие духи. Последней ушла шишига: поклонилась нам, по-доброму улыбнулась и серой полоской дыма ускользнула куда-то вниз.
Домой возвращались в молчании. Я размышляла о том, что не все споры можно решить в принципе, и иногда лучше все оставить так, как есть. Бабушка тоже что-то обдумывала.
На следующее утро мы поехали в Пушкин. Вчера, видать, соседи пока не осознали, что в квартире новости, только Аннушка задумчиво бродила по коридору. А сегодня мы провели ритуал умиротворения: освятили скляночку с вином, закляли ее
