ты как считаешь?
Настя начинает клевать носом, и я поднимаю ее на руки, перекладываю в коляску и катаю туда-сюда неспешно. Аделия ложится на спину и мечтательно смотрит в небо:
— Я бы хотела отметить нашу свадьбу, но только в кругу семьи. Твоей и моей.
— Уверена, что твой батя выдержит и не натянет на тебя скафандр? — усмехаюсь.
Аделия улыбается и отвечает:
— Он очень изменился в последнее время. Не знаю, что на него повлияло: то, что он узнал, что все-таки я его настоящая дочь, или то, что мама объявила о своем уходе и подала на развод.
— Отец любит твою мать? — задаюсь вопросом я.
Раньше я вообще не видел от этого мужика ни одного проявления теплых чувств. Если что-то и было — например, как он вел свою дочь к алтарю, то было показным, явно срежиссированным кем-то. Неискренние улыбки, ледяной взгляд, который обжигает своим равнодушием.
— Раньше мне казалось, что отец вообще никого не любит. Только деньги и власть. Понимаешь, он всегда был отстраненным, а мама наоборот, уделяла слишком нам много внимания, будто пытаясь компенсировать. А потом у отца появилась любовница, — смотрит тяжело на меня. — Женщины всегда знают, когда мужчина изменяет. Запомни это, Ромочка.
Поднимаю руки. Ар-р! Моя кошечка дикая. Ей только дай в руки садовые ножницы — на раз-два оставит без достоинства. А мне сына хочется. И еще дочку. А дальше посмотрим.
— Твоя мать простила его?
— Никто особо не просил прощения, — опускает взгляд и ведет плечом. — Любовница просто исчезла из его жизни, и все. Мать закрыла глаза. Отец сделал вид, будто ничего не было. И посреди всего этого я. Майка тогда была еще маленькой и не понимала ничего, а я… Я не понимала, что мне делать, ведь я видела своего отца с другой женщиной — они вместе сидели в ресторане и ворковали. В общем, сейчас все кардинально изменилось. Едва мать заикнулась о разводе, отец тут же подключил все свое обаяние, чтобы вернуть ее. Я знаю, что он брал ее бастионы долго и упорно.
— Что ж. Уж поверь, я, как никто, знаю, насколько тяжело терять то, что, казалось бы, всегда было твоим, — киваю.
— Да. В общем я хочу собрать две семьи. Но не тут, — улыбается игриво. — Как ты смотришь на то, чтобы расписаться на море? Пальмы, мягкий и теплый песочек, и самые родные и близкие.
— Я думаю, что мы переплюнем свою первую свадьбу и сделаем эту незабываемой, — улыбаюсь искренне.
Аделия
Платье мне мало.
Круто, что я заметила это только сейчас, за день до свадьбы. Говорят, вторая беременность по-иному ощущается в сравнении с первой. Я в этом убедилась на все сто процентов.
Я все воспринимаю по-другому, более спокойнее. Плюс меня совсем не мучил токсикоз. Практически два месяца я провела в неведении, думая, что отсутствие месячных — просто реакция организма на отказ от гормональных контрацептивов. Все оказалось гораздо прозаичнее.
Роме я не стала говорить, хотела сделать сюрприз. Он в последнее время и так весь дерганый, много нервничает и кидает на меня косые взгляды. Я задавала вопросы, спрашивала, что случилось, но он молчит как партизан, отвечая мне обыденным: «Все в порядке».
Когда я узнала, что беременна, до нашей свадьбы оставался всего месяц. Первая моя мысль была — ну нет, я не буду выходить замуж беременной. А потом поняла, что, если снова откажусь, Рома взбесится. Потому что он и так, бедолага, держится из последних сил.
Я вижу, как ему порой хочется поспорить на эту тему, но каждый раз он сдается и скрипя зубами уходит в другую комнату.
Больше года я избегала этой темы. Мне кажется, все гораздо проще: мне просто страшно, что со штампом в паспорте вернется все то, от чего мы ушли. Рутина, обыденность.
А потом шок: новая беременность. Для меня она стала неожиданностью, ведь я, начитавшись статей в интернете, решила, что после отказа от таблеток беременность приходит далеко не сразу и организму нужно время переключиться.
Видимо, моему организму не нужно, или просто Волков жутко плодовитый. Или это потому что мы каждый день не может оторваться друг от друга и делаем детей и днем и ночью?
И вот теперь я примеряю свадебное платье и смотрю на свое отражение. Я полагала, что платье будет сексуально облегать фигуру, подчеркивая талию и бедра. В итоге же оно тупо перетягивает живот, делая его слишком заметным, плюс верх едва сходится на спине, молния трещит по швам.
Беру телефон и кидаю клич о помощи в групповой чат с девочками. Они уже прилетели в Грецию, а мне очень нужна их поддержка.
— Ром, я съезжу с девочками кое-куда! — кричу ему со второго этажа виллы, на которой мы остановились.
— Куда? Зачем? — он явно нервничает. — Аделия, не расшатывай мою и без того шаткую нервную систему.
Спускаюсь по лестнице и подхожу к ним с Настюшей.
Дочка сидит в детском кресле и ест свой завтрак, частично размазывая его по столу. Ромка пристроился рядом, рассказывает ей что-то. Дочка то смеется, то хмурится, лепечет только нам понятные слова.
Картина умилительная. В груди тут же начинает щемить, а в животе сразу становится тепло. Если бы не беременность, уже из-за этой картины я бы хотела еще детей от Волкова. Он оказался очень хорошим отцом. Постоянно участвует во всем, помогает, играет с дочкой, кормит ее, не гнушается сменой подгузника.
Целую Рому в загорелую скулу, чмокаю дочку.
— Волков, ты становишься невыносим, -— закатываю глаза. — Скажи, это потому что стареешь, да?
— Сейчас у меня получишь, ясно тебе, негодница? — тянется шлепнуть меня по попе, а я взвизгиваю и прыгаю в сторону, смеюсь.
— Ну ты чего, Ром, — возвращаюсь и с улыбкой обнимаю его за плечи, заглядываю в лицо. — Мне нужно кое-что докупить на свадьбу. Сейчас за мной заедут Соня, Аня и Таня, и мы быстренько сгоняем в торговый центр.
— Четыре девушки не могут сгонять по-быстренькому в торговый центр. Это противоестественно, — усмехается он, и я смеюсь.
Ну да, это я загнула. Тем более за свадебным платьем.
Едем с девчонками и ожидаемо тратим на магазины целый день. Но самое главное — я подбираю себе красивое платье. Струящееся, обтягивающее грудь, но свободное в талии, с разрезом до
