меня извините, — вдруг виновато посмотрела Герасимова на Гурова, — но я не записала наше с Сапрыкиным знакомство. Не туда нажала. Это мне потом уже Виталий сказал, что ничего не получилось записать. Я растерялась. Но когда мы были в кабинете у Петрыкиной, то все нормально получилось, — быстро добавила она. — Правда? — с надеждой, что он ее поддержит, посмотрела она на Виталия.
— Да, отличная запись, — подтвердил тот.
— Что ж, — вздохнул Лев Иванович. — На нет и суда нет, как говорится. Ничего страшного. Эта часть не столь важна для следствия. Сапрыкин — вне подозрений. Он ведь под описание свидетелей не подходит?
Лев Иванович вопросительно посмотрел на Виталия.
— Нет, не подходит, — подтвердил молодой полицейский. — Он старше, и комплекция не та. Наши подозреваемые и моложе, и мощнее по фигуре, и выше ростом.
— Ну, тогда рассказывай нам свою часть истории о посещении центра, — обратился к Виталию Крячко. — И вообще, что это мы стоим? Сидя беседовать куда как приятнее.
Все сели, и Виталий начал рассказывать, что он узнал, пока ждал Юлию Владимировну во дворе центра.
— Когда мы только приехали, то на парковке было лишь три машины. Ну, и наши две — всего пять. Среди тех авто, что там уже стояли, никакого минивэна марки «Тойота Авенсис» не было. И вообще возле машин никого не было. Когда Сапрыкин и Юлия Владимировна ушли, я включил диктофон на запись и вышел из машины. Делал вид, что разминаюсь после долгого сидения за рулем. Прошелся вдоль стоянки, а потом обошел все здание по периметру и парк. Вроде бы как любуюсь пейзажем и наслаждаюсь погодой. Все камеры, которые я засек и по периметру здания центра и на всей остальной территории, я потом зарисовал.
Виталий достал из кармана листочек и протянул Гурову. На нем четко и по всем правилам топографии были начерчены здание центра и расположение других построек, находящихся на территории, а крестиками обозначены камеры слежения.
— Молодец, хорошо нарисовано — четко и понятно, — похвалил Гуров Виталия и отдал листок Станиславу.
— Я, когда маленьким был, увлекался разными картами. Выдумывал и рисовал всякие миры или острова с пиратскими кладами. А в школе всегда быстрее всех ориентировался по карте, и в квестах моя команда всегда выигрывала, — пояснил Виталий свое умение запоминать местность и обращать внимание на детали.
— Да, отличная карта, — подтвердил и Крячко. — Она, кстати, может нам пригодиться. Еще не знаю как, но…
— Ладно, давай рассказывай дальше, — поторопил Виталия Лев Иванович.
— Сапрыкин вышел из здания и укатил примерно минут через двадцать после того, как привез Юлию Владимировну. Я, пока его не было, пробовал пообщаться с его шофером, разузнать что-нибудь об этом психоцентре. Но мужик оказался угрюмым и неразговорчивым и сразу дал мне понять, что ему со мной говорить не о чем. Где-то часам к двум дня стали подъезжать и другие машины. Те, что привозили клиентов, парковались на большой стоянке, где стояла и наша машина. А персонал на своих авто парковался в другом месте. Вот тут, — Виталий показал на карте место стоянки служебных автомобилей.
— Внутрь здания центра ты не проходил? — на всякий случай поинтересовался Гуров, хотя уже знал ответ.
— Нет, шоферов туда не впускают. Но на территории есть небольшое кафе, где есть туалет и можно выпить кофе и что-нибудь съесть.
— Это оно? — спросил Крячко, показав на небольшой квадратик на карте, на котором была нарисована вилка.
— Да, оно, — кивнул Виталий и продолжил: — В общем, я сегодня не стал сидеть в машине и прослушивать разговор. Проверил только работу диктофона — пишет или нет — и вышел пообщаться. Познакомился с ребятами, потрепался о том и о сем, ну и кое-что узнал и об их хозяевах, и о «Поверь в себя». Это надо же такое название дать, — усмехнулся он.
— И что там? — Гуров нетерпеливо наклонился к Виталию.
— Если отфильтровать ненужную информацию, то в психоцентр действительно приезжают многие из московской элиты, и приезжают они туда не столько чтобы исповедаться перед психологиней, сколько для общения между собой. Что-то вроде закрытого клуба для «своих». Конечно же, все, что я узнал, — это только слухи, которые не имеют прямых доказательств, но водители говорят, что якобы семинары, которые проводит Петрыкина для своих богатых клиентов, больше напоминают сатанинские шабаши, чем какое-нибудь психологическое лечение или избавление от зависимостей.
— Что значит — сатанинские шабаши?
Крячко и Гуров переглянулись, а Виталий пожал плечами.
— Не знаю, но проводят эти семинары почему-то ночью. И приезжают на них далеко не все желающие клиенты, а только избранные. Так сказать, контингент из двенадцати самых рьяных поклонников и спонсоров центра. Вы обратили внимание, сколько гостевых домиков на территории?
— Примерно с десяток наберется, — глянул Станислав на карту, нарисованную Виталием.
— Не примерно, а ровно двенадцать. Так вот, два раза в месяц, с субботы на воскресенье, в них заселяются, скажем так, особые клиенты. Причем шоферов на это время отпускают домой, и они должны заезжать за своими начальниками и хозяйками на следующий день не раньше двенадцати часов. Странность заключается в том, что постоянных участников — и мужчин и женщин — на таких семинарах всегда одинаковое количество — двенадцать. То есть шесть женщин и шесть мужчин. Но иногда приезжают на такие закрытые мероприятия и новенькие, в основном это женщины, хотя бывают и мужчины. Эти новенькие обычно принимают участие в одном или двух семинарах, а потом их больше никто в центре не видит. И что интересно — к этим двенадцати постоянным клиентам всегда добавляется только по одному человеку из новичков. — Виталий многозначительно посмотрел на оперативников.
— То есть получается, что больше тринадцати человек за один раз на семинарах не бывает? — подсчитал Крячко.
— Чертова дюжина, — таинственным голосом ответил Виталий. — Вот именно по этой причине шофера и решили, что тут проводятся не просто семинары, а шабаши, — улыбнулся он, словно бы не веря всем этим слухам и сплетням.
Но у Льва Ивановича на этот счет было свое мнение. Он помнил, что было изображено на фотографиях, найденных мужем Летиции Бремм и в ноутбуке у Марины Мартыновой. Он не стал озвучивать свои мысли вслух, но, опять же, многозначительно посмотрел на Крячко, и Станислав, который за многие годы совместной с ним службы понимал друга с полуслова, только кивнул ему в ответ. Им обоим было ясно, что все эти слухи и сплетни имеют под собой реальные факты, и то, что новые посетители (хотя, возможно, и не все) потом подвергались шантажу со стороны Петрыкиной, уже становилось не просто догадкой, а устойчивой версией.
«Все остаются в выгоде, — подумал Лев Иванович, анализируя рассказ Виталия. — Постоянные клиенты и спонсоры имеют возможность утолить свои низменные инстинкты, за то они и платят
