и глядя прямо в глаза. Я поёжилась – опять допрос. Опять про Торнтона.
– Дальше.
– О чем еще мы говорили, не помню. Мне показалось, прошла всего пара минут. Потом схватил за запястья и потянул на себя. Сжал сильно обожженное место – у меня, наверное, искры из глаз посыпались. Помню точно, что закричала. Потом шаги по лестнице, гул легкомоторного самолёта… И всё.
– Я понял.
Он отпустил меня и подошёл к тотему.
– Знаешь, что это такое?
– Тотемный столб.
– Верно. Есть какие-нибудь необычные ощущения?
Я замерла, пытаясь сосредоточиться на своих чувствах. Но ничего странного не уловила. Зато вспомнила, как впервые проходя мимо него, ощутила неясное беспокойство, притяжение…
– Сейчас – ничего. Но когда позавчера мимо него проходила, было что-то такое…
– А заметила что-нибудь? Звук? Свет?
– Нет, – я покачала головой.
Джордан задумался на мгновение. Но, решившись, протянул руки, приглашая подойти ближе.
Я послушалась, и он обхватил меня сзади.
– Я попробую так, через одежду. Чтобы не морозить твой живот.
– Значит, раньше тебе тонкая футболка мешала, а сейчас можно через плащ?
– Кружева у тебя на груди тоже мешали, – парировал он. – но я же оставил их на месте.
Я вспыхнула и попыталась его оттолкнуть. И он понял, что так ничего не получится. Нужно воспроизвести в ее сознании ту ночь, вывести ее на эмоции и посмотреть, что будет.
Шумно выдохнув, Джордан резко развернул меня к себе, просунул пальцы между кнопками, удерживающими дождевик, и дернул в стороны.
Я вскрикнула, не ожидая ничего подобного. И в голове в то же мгновение всплыло воспоминание о нашей первой встрече в Ущелье.
Еще какую-то секунду назад меня обнимал мужчина, в которого я начала без памяти влюбляться. Но вот передо мной уже совсем другой человек. Холодный, опасный, внушающий страх.
Пара неуловимых движений – и я в распахнутом плаще прижата спиной к проклятому столбу. Перемена в Джордане настолько стремительна, что я только и смогла прошептать:
– Зачем?
– Я должен знать, кто ты, – так же шепотом ответил он, прижимая руку к моему животу.
Вскоре за первой рукой под мой свободный свитер проникла и вторая, и обе поползли от талии вверх по спине. Остановились на застежке между лопатками и ловко расстегнули её, пустившись в обратный путь к поясу джинсов.
– Джордан, что происходит?
Вместо ответа он грубо приподнял рукой мой подбородок и впился в мой рот, прикусив нижнюю губу. Я лишь успела что-то невнятно промычать. Чувствовала, как он с нажимом гладит мой живот, как его пальцы проникают под кружево, пуская по всему телу дрожь.
– Ты должна испытать сильные чувства, чтобы в тебе проснулся иннат и повторил то, что случилось здесь два дня назад.
– Что здесь случилось? – спросила я, пытаясь его отвлечь и выпутаться из его рук.
– Я сам не уверен, что именно видел с самолета. Скоро узнаем точно.
– Вызвав у меня сильные чувства? Какие?
– Пугать ты не разрешаешь. Значит, займемся любовью.
Он издевается, что ли?
– Здесь? Ночью? В грозу?! – я стала яростнее вырываться.
– Всё. Молчи.
Джордан приподнял меня и поставил на торчащий из-под земли старый корень. Теперь разница в росте уменьшилась, и стало удобнее обниматься.
Хотя объятиями нашу борьбу сложно назвать. Он крепко сжимал мой затылок, не давая увернуться от поцелуя.
Прикосновения уже не были изучающими и осторожными. Они становились жадными и торопливыми. Я все меньше сопротивлялась, и Джордан постепенно ослаблял хватку.
Перестав терзать мои губы, он стал покрывать возбуждающими поцелуями шею.
Зная, к чему всё идет, я все же позволяла ему продолжать. Слишком велико было искушение, чтобы остановиться прямо сейчас.
– Крепко обними меня и не убирай руки, – часто и глубоко дыша, попросил Джордан.
Я послушалась и обвила его шею.
– Ничего не бойся, – снова предупредил он и , легко подхватив под бёдра, посадил себе на пояс.
Все мои мышцы были напряжены, дыхание учащалось. Я переставала понимать, что делаю.
Где-то совсем близко молнии рассекали черное небо. Оглушительные раскаты грома заставляли вздрагивать снова и снова. Гроза набирала мощь.
– Ты ощутишь то, что я хотел бы сейчас сделать, – я едва расслышала его голос.
И в следующий момент почувствовала, что наша одежда будто бы испаряется как по волшебству. Но нам не холодно. В объятиях друг друг нас охватывает жар.
– Это иллюзия, – чувственным шепотом пояснил Джордан, продолжая меня целовать. – Для нас двоих.
Стоило признаться хотя бы себе – это именно то, чего и мне хотелось тоже. Раз это созданная им иллюзия, можно забыть о смущении и наслаждаться моментом.
Крепкие плечи и руки, которыми я ранее не раз любовалась, сейчас можно было гладить и чувствовать собственной кожей. Его рельефный живот плотно прижимался к моему. Я по прежнему обхватывала талию Джордана ногами, скрестив лодыжки у него за спиной.
Очень медленно его руки, поддерживающие мои бедра, стали опускаться ниже. Самым чувствительным, пульсирующем от желания местом я коснулась гладкой плотной кожи его живота. Как тут неискушенной девушке не сойти с ума?
Но вихрь, зарождающийся внутри меня, с каждой секундой становился яростнее, стремясь выйти за пределы моего тела и сокрушить все вокруг.
Я крепче прижалась к своему мужчине, бессознательно подталкивая его к решительным действиям. И ощутив скользящее, проникающее движение, не удержалась от вскрика.
Таинственная сила, неистово бушующая во мне, наконец-то вырвалась на свободу.
Я погрузилась в собственные неведомые ранее ощущения, отрешившись от всего происходящего вокруг. Этот вихрь внутри меня был порождением страсти, как и тот, первый – порождением ярости. Джордан оказался прав – еще одно эмоциональное потрясение запустило это опустошающее торнадо во мне.
Внезапно наступившая тишина стала давить на уши. Непроглядный мрак ночного леса озарился яркими огненными всполохами.
Джордан больше не держал меня на руках, а каким-то чудом оказался сзади. Мы стояли обнявшись у пылающего костра.
– Почему ты пряталась от меня? Боялась, что близость навредит ребенку?
О господи. О чем он?
– Какому ребенку? – попыталась произнести я, но вопрос так и остался лишь в моей голове.
Почувствовав, как горячие слёзы струятся по щекам, я попыталась их смахнуть, но не смогла. Словно я не являюсь участником событий. Только наблюдателем в собственном же теле. Мое сознание будто бы разделилось надвое, и вторая половина существует сама по себе.
– Если кто-то узнает, что у нас
