Тварь завизжала так, что мои барабанные перепонки чудом остались целы. Я воспользовался моментом, забрался выше, затем вонзил клинок промеж рёбер пса и проехался на нём до самого живота.
Из раны на животе фоба полилась горячая тёмная кровь. Мои руки соскользнули с рукояти меча, и я упал на землю, больно ударившись спиной. Из моих лёгких выбило воздух.
Монстр пришёл в неистовство. Громадные лапы топтались вокруг меня, и я лишь за счёт своих инстинктов успел вовремя откатываться в стороны.
— Ну и крепкая же ты сволочь! — выругался я. — Похлеще некоторых волкодавов…
— А ну отойди от моего друга, гадина! — послышался вопль Бродского.
Вот чёрт! Он всё ещё в сознании?
— Николай, не вмешивайся! — попросил я. — Твой страх только всё усугубит!
Но когда я увидел лицо Бродского, моё мнение резко изменилось.
В его глазах практически не было страха. Николай твёрдо стоял на ногах, преодолевая боль. Его левая рука лежала на груди. Всё-таки повредил рёбра, как я и думал.
А правая рука вознесла над головой копьё.
— Я больше тебе не позволю отбирать у меня близких! — закричал Бродский и, размахнувшись, метнул копьё.
Нет. Не метнул. Уронил.
Так мне показалось поначалу. Но вслед за этим неловким движением, произошло то, чего я совсем не ожидал от своего друга-алхимика.
По арене пронеслась магическая волна. Из-под земли с треском вырвался корень и обхватил копьё. Древесный отросток раскрутил оружие и бросил его в фоба.
Копьё вонзилось в глаз монстра.
Тёмный пёс с диким воем поднялся на задние лапы, а передними обхватил морду.
Я выскользнул из-под фоба и поравнялся с Бродским.
— Хрена себе, Николай! — воскликнул я. — А ты говорил, что только траву умеешь выращивать!
— Когда я был совсем мелким, бродячие собаки загрызли моего младшего брата, — не моргая, прошептал Николай. — Отец был на войне, мать ничего не могла сделать. Я сбежал и не смог его спасти. Больше я не поддамся своему страху.
Такого Бродского я видел впервые. На смену ужасу пришёл гнев. Не самая лучшая эмоция, но очень подходящая в битве с фобом.
— Так держать, Коль, — кивнул я. — Договорим позже. Давай-ка покончим с этой тварью.
Но тёмный пёс думал о нас то же самое. Он уже нёсся через всю арену на своих обидчиков. Ох, и живучая же тварь попалась!
Действовать пришлось быстро. Время для атак и отступлений прошло. Сейчас всё решится одним ударом.
— Мана ещё осталась? — быстро спросил я у Николая.
— Немного. Ещё на один разок хватит!
Я немедля побежал на монстра с голыми руками. Мы с Николаем поняли друг друга без слов. У нас был всего один шанс одолеть фоба, и упускать его было нельзя. Либо мы его, либо он нас!
Когда тёмный пёс был в пяти метрах от нас, в воздухе вновь пролетела магическая вибрация. Земля под нашими ногами задрожала. Из песка вырвалась пара цепких мощных корней и опутала задние лапы монстра.
Фоб с грохотом рухнул, ударившись нижней челюсть о землю. Я воспользовался его неудачей и с разбегу взобрался на его макушку. Шкура у монстра была крайне толстой, наши тычки и разрезы ему оказались нипочём.
Нужно было бить пса туда, где нет защитной кожи.
Энергия, которую источал Бродский, утихла. Видимо, у Николая окончательно опустошился запас маны.
Ещё бы! Он ведь впервые использовал такую магию, организм не был готов, что Бродский в стрессе выпустит из себя совершенно новые чары.
Я схватился за торчащее в глазу фоба копьё. Оно намертво застряло в черепе и не хотело двигаться.
Теперь его только боевой маг сможет выдрать, не иначе!
— Володя! — закричал Николай. — Лови!
Я перевёл взгляд на Бродского. В мою сторону уже летели два бутылька с зельями. Сначала я подумал, что Николай метнул мне зелья мышечной массы, чтобы я смог вырваться копьё.
Ох, но как же я ошибался…
Бродский бросил мне два взрывных зелья. И если я их не поймаю…
А Коля решил играть по-крупному, как я погляжу!
Я отпустил копьё и забрался на громадную голову тёмного пса. Монстр уже раскрыл пасть, готовясь меня проглотить. Вложив последние крупицы силы в ноги, я оттолкнулся от влажного лба монстра и поймал оба зелья.
Приземление было не самое мягкое, но трюк того стоил.
— Смотри не подавись! — крикнул я и забросил взрывные зелья в распахнутую пасть монстра.
Зубы с громким стуком сомкнулись. А затем раздался взрыв. Ещё в полёте меня обдало волной горячего воздуха и отнесло на несколько метров в сторону от места битвы.
Я рухнул на землю и кубарем прокатился до самого конца арены. Всё вокруг тряслось, воздух жужжал. Гигантский тёмный пёс превратился в огромную кучу пепла.
И это означало нашу победу. Пепел — признак того, что фоб повержен и больше уже не вернётся.
Мне удалось несколько раз его ранить, Николай ранил тварь копьём, а после я закинул в глотку монстра два взрывных зелья. Но всё перечисленное не нанесло бы фобу и царапины, не возьмись Бродский за борьбу со своим страхом.
Николай сильно ослабил врага, подавив в себе старые воспоминания. Это была настоящая командная работа. Давненько я не чувствовал такого боевого огня в груди. Биться бок о бок со своим соратником против врага, что превосходит по силе нас обоих вместе взятых… Великолепное чувство. Великолепное и очень ностальгическое.
Я поднялся на ноги и пошагал к Бродскому. Друг стоял на месте, как вкопанный. Кажется, он ни на шаг не сдвинулся после своего броска. Эта битва далась ему очень не просто.
— Ты как, дружище? — положив руку на плечо Николая, спросил я.
— Мы что… Убили его? — удивлённо прошептал он.
— Ага, — кивнул я. — Ты
