— Но главное вот что.
Я рассказал про навороченный джип, умчавшийся с места преступления.
— Неплохой след, только он скоро оборвется, — сказал Август.
Конечно, на своей машине никто не будет совершать теракт, разве что камикадзе. Мы посмотрели друг другу в глаза — мы думали об одном и том же. То есть Август понимал, что я сейчас взвешиваю, что я мог бы поведать ему о своей операции. А что меня теперь могло сдерживать? Анны больше не было, ей уже не повредить.
— Хорошо, — сказал я.
И рассказал все, что знал о Хейно Раате — том молодом неонацисте с бейсбольной битой, внуке бывшего хозяина. Почему я не рассказал о нем раньше? Начни полиция заниматься им еще вчера, Анна, возможно, была бы жива.
— Вы думаете, что эти трое парней попытались сначала убить старушку бейсбольной битой, а потом взорвали ее в такси? — спросил мой связник.
Я понял смысл вопроса — между этими двумя действиями была пропасть. Залезть в дом могли и хулиганы, а теракт с использованием взрывного устройства — это дело профессионалов.
— Я думаю, что какие-то люди сначала попробовали решить проблему с помощью любителей-энтузиастов, а когда те прокололись, подключили основные силы.
— Им нужна была старушка или дом?
— Если бы я знал… Нужно проверять и то, и другое.
— Ну, что ж, — с удовлетворенным видом произнес Август. — Теперь мне есть чем заняться. Залезайте в нору поглубже и не высовывайтесь. Я буду держать вас в курсе дела через скайп.
Для этого в норе поглубже должен быть вай-фай. Но раз у полиции моей фотографии, считай, не было, мне достаточно было не попасть под проверку документов.
Мы расстались с Августом, и я, попетляв для порядка по городу, зашел в приглянувшийся мне бар. Ситуация заставляла внести изменения в мои планы. Сколько времени пройдет, прежде чем полиция выяснит, что я взял напрокат другую машину? Да и на выездах из города могут поставить кордоны.
Во всем этом была лишь одна хорошая сторона. Ехать в Вызу мне уже нельзя, в лучшем случае удастся найти в городе укромное местечко и отсидеться ночью в машине. От кофе меня уже тошнило, а концентрация адреналина в крови подходила к критическому уровню. Я обрушил ее двумя двойными порциями золотой текилы и взялся за свой маленький компьютер.
Я знал, что в загашниках Конторы на мое имя хранился испанский паспорт Европейского союза. Я просил Эсквайра срочно передать мне его со специальным курьером вместе с карточкой инспектора Интерпола, которую тот предусмотрительно оформил мне на то же имя несколько лет назад, после одной стремной операции в Париже. Пригодится.
Так, теперь что пишут о нас с Анной? Я залез на сохраненный мною сайт агентства «Регнум» — газета-то вряд ли сумела бы так быстро отреагировать. Сообщение о взрыве такси было зафиксировано уже в 07:35, то есть минут через двадцать после теракта. Еще одна депеша сообщала о развернутой в Таллине полицейской операции по поимке исламских экстремистов. Следом была ссылка на обзор операций эстонских военных, которые могли дать почву для теракта. Упоминалась даже «Аль-Каида». Хм, недавно еще намекали на возможные провокации российских спецслужб, а как жареный петух клюнул, сразу переключились на исламистов, благо арабы расселялись уже и на северных широтах.
Основания для этого, как явствовало из комментария, были. В рамках операций НАТО Эстония послала своих военных в Афганистан уже в 2002 году. И это была не только группа разминирования из пятнадцати человек со специально обученными собаками, но и пехотное подразделение из восьмидесяти солдат и офицеров, а также военные инструкторы, советники и наблюдатели, всего сто двадцать человек. С 2003 года эстонцы служили и в Ираке, правда, в меньших масштабах: взвод из тридцати четырех человек и несколько инструкторов. Еще агентство отмечало, что именно у эстонцев был самый высокий, после американцев, процент потерь относительно общей численности контингента.
Похоже, я пока был среди немногих, кто знал, что взрыв в такси ничего общего с «Аль-Каидой» не имел.
8
Люди априори настроены оптимистично. Например, если вы прочтете фразу: «Постель, а в ней лежит женщина», только извращенец представит себе больничную палату или смертный одр.
Вот и я думал о лучшем. «Город, в котором ищут шпиона». Так ведь важнее не то, что ищут, а то, что это целый город — стог сена, в котором надо найти иголку. Так, несомненно, дело представлялось таллинской полиции, а также эстонским спецслужбам, которые и должны были в первую очередь заниматься терактом. Однако эти ребята брались за такое дело не впервые, и хорошие профессионалы — а всегда так надо себе говорить! — у них точно были. Как они рассчитывают меня найти?
У них есть мои имя и фамилия — Александр Диденко. Рано или поздно те, кто на меня охотится, доберутся, естественно, до проката автомобилей статного эстонского хлопца — как там его звали? — Хермана. У того в наличии есть все тот же засвеченный паспорт, уже никому не нужная карточка «Америкен экспресс» и мои липовые водительские права. Ничем этим я пользоваться больше не собирался, так что эти документы ко мне не приведут. Но!
Людей из «Херц» вряд ли, но и Хермана, и девочек на ресепшене в «Скандик Палас» пригласят в полицию, чтобы составить мой фоторобот. Какие у них шансы? Я, поскольку было бабье лето и светило солнце, практически не снимал темных очков. Я ношу «поляроиды», достаточно дорогие, чтобы отсекать кучу разных вредных излучений и темнеть в зависимости от степени освещенности. Так что свидетели вспомнят седые волосы (а от парика я в любой момент могу избавиться), загорелое лицо (как у многих отдыхающих и недавно отдохнувших), скрытые очками глаза (а это, как известно, первое, что выдает человека). Что еще? Своей одеждой я никак не выделялся: светлая рубашка с короткими рукавами или майка без надписей и рисунков, синие джинсы с маленькой сумочкой на поясе, в которой я храню то, что зимой рассовывается по карманам. Вот от нее придется избавиться, такую деталь те, кто со мной сталкивались, могут вспомнить.
В «Скандик Палас» остались мои вещи, их-то сейчас и изучают самым тщательным образом. Никаких новых данных, типа визитной карточки в багажной бирке чемодана, там не найдут. Конечно, полицейские или, скорее, контрразведчики по моей одежде достаточно точно определят мой рост и вес, а также наверняка получат в свое распоряжение один-два волоска. Среди десятка других, ускользнувших за последнее время от пылесоса уборщиц.
Моих отпечатков там не найдут. Я уже давно на всех операциях каждое утро протираю и пальцы, и ладони целиком специальным составом. Он и сейчас при мне. Чтобы не искушать персонал гостиницы, флакончик я ношу при себе — он размером, как капли от насморка. Состав образует на коже тонкую полимерную пленку, абсолютно прозрачную и идеально гибкую, не оставляющую никаких следов. Теоретически ее хватает на два-три дня, но я из предосторожности проделываю эту процедуру каждый раз после душа. В общем с дактилоскопией будет прокол. И в красном «гольфе» подарки их не ждут.
