шапке, поэтому необходимо подсуетиться и раскрыть дело в течение недели. Иначе — контроль с вытекающими оттуда последствиями.
— Работаем, товарищ полковник, — пожал плечами Семендеев. — Опера уже ночами не спят, сбились с ног.
— Все, даю неделю, — подытожил разговор начальник.
На следующий день Семендеев зашел к начальнику полиции, положил перед ним лист бумаги и доложил:
— Товарищ полковник, получили интересную информацию. Похож на нашего фигуранта.
Кашпаров взял документ и стал читать:
ДСП
Начальнику полиции
полковнику Кашпарову С.С.
Рапорт
При кратковременном оперативном контакте с гр. «Щ» получена информация следующего содержания:
В общежитии железнодорожников два месяца назад заселился некто Барагозов Андрей Иванович, 1961 года рождения. Три дня назад гражданка Сизых, проживающая в этом же общежитии, заметила, что этот Барагозов перед девочками демонстрировал свой половой член. Сизых накричала на него, но в полицию обращаться не стала. Со слов источника «Щ», Барагозов по приметам похож на разыскиваемого насильника.
По сведениям Главного информационного центра МВД РФ Барагозов значится судимым в городе Энске за изнасилование и убийство малолетних девочек.
Начальник УР Семендеев И.М.
Прочитав рапорт, Кашпаров вопросительно посмотрел на подчиненного:
— И сколько же девочек он убил в Энске?
— Уточняем, — ответил Семендеев.
— И почему этого урода не расстреляли тогда?
Семендеев только пожал плечами, Кашпаров поинтересовался:
— В картотеке ДНК его образцы имеются?
— Нет, он в Новосибирске всего два месяца. А до этого жил в Алтайском крае. Уже сделали туда запрос, чтобы проверили. Может быть, там за ним трупы.
— Как же их называют-то… — пощелкивая пальцами, призадумался руководитель, силясь вспомнить иностранное слово. — Ну те, кто демонстрируют свое «хозяйство».
— Эксгибиционисты, — ответил Семендеев, невольно усмехнувшись. — Таких выродков и у нас достаточно, но они не были замечены в изнасилованиях детей.
— Давай, задерживай этого экс…эксг…извращенца и передай экспертам — пусть сравнивают образцы ДНК, — скомандовал начальник полиции.
Полицейские задержали Барагозова и через три дня все узнали, кто неистовствовал в их районе.
В милицию была вызвана Ксения, которая поведала правоохранителям неприглядную историю своей семьи:
— В детстве я подверглась изнасилованию со стороны своего отца. Этот кошмар продолжался очень долго, годами, и я решила закончить жизнь самоубийством, но не смогла это сделать. Мама знала об этом, но из-за боязни к отцу молчала. Потом она умерла, и мы с отцом стали жить как муж и жена. В девяносто седьмом году его посадили за убийство двоих детей и изнасилование меня. Нас с братом отправили в детский дом здесь, в Новосибирске, где он умер от простого аппендицита. Тут я познакомилась со своим мужем, тоже детдомовцем, который родом из Алтайского края, у нас родились две дочери. В это время из колонии отец стал писать жалобные письма, просил прощения, и я в конце концов простила его. После освобождения он приехал к нам жить. В деревне работы не было, поэтому мы решили вернуться обратно в Новосибирск. Я мужу честно рассказала о наших взаимоотношениях с отцом в детстве, он меня понял и никаких претензий не предъявлял, а только высказал опасение, что отец может домогаться до наших детей. Однажды муж заподозрил отца в нездоровом интересе к нашим детям и категорично заявил, чтобы он ушел из семьи. В то время отец работал в железнодорожном депо, поэтому он переехал жить в общежитие железнодорожников, где и совершил эти преступления. Теперь я поняла, что нет к нему никакого прощения. Мама всю жизнь его прощала, что в конце концов умерла совсем молодой, я повторила ошибку матери и подвергла своих детей опасности. С сегодняшнего дня для меня не существует отца.
— Да уж, — покачал головой Семендеев, внимательно слушавший грустный рассказ Ксении. — Такого я еще не встречал в своей практике. Ваша семейная история может войти в анналы криминалистики, как появляются маньяки-педофилы, если их не задавить на корню. Погодите, скоро мы узнаем, что за вашим отцом числятся нераскрытые убийства. Завеса тайны его жизни еще не раскрыта до конца.
— Его подозревали в убийствах, — через силу прошептала Ксения, вытирая навернувшиеся слезы. — Я тогда не верила в это и с юношеским максимализмом защищала его…
***
Овсянников не мог найти себе места от осознания того, что маньяк-изверг где-то готовит, а, может быть, уже совершает свои гнусные преступления, и вел переписку с различными правоохранительными инстанциями, но так и не смог получить вразумительного ответа. Старый сыщик не знал и не мог знать тогда, что маньяк уже попался к новосибирским правоохранителям, сотворив ужасные злодеяния. Потеряв всякую надежду, он однажды вечером сел за стол и, достав лист бумаги, стал писать:
Уполномоченному при Президенте РФ по правам
ребенка.
Город Москва, ГСП-3,Миусская пл. д.7, стр.1.
Пишет Вам Овсянников Вячеслав Иванович. Я всю жизнь работал в уголовном розыске, сейчас нахожусь на заслуженном отдыхе и заинтересовался дальнейшей судьбой убийцы-педофила Барагозова, который в 1997 году в городе Энске убил двух девочек 9 и 12 лет, был приговорен к исключительной мере наказания, но наступил мораторий на смертную казнь, и он, отсидев 18 лет, уехал на постоянное место жительства в Алтайский край.
Стал писать и звонить в Алтайский край, предупреждать полицейских, что к ним выехал особо опасный преступник, и, что он никогда не остановится и продолжит свое черное дело. Полицейские отмахнулись от меня, как от назойливой мухи, ограничившись формальным ответом, что они не имеют право разглашать персональные данные человека перед гражданским лицом, т. е. предо мной. Я понял, что для них оберегание персональных данных убийцы-педофила важнее, чем жизнь ребенка! Также я понял, что Барагозов не состоял под административным надзором, хотя такие категории преступников обязательно должны браться под надзор.
Был крайне удивлен и возмущен бездушностью и леностью алтайских полицейских, поскольку сам был руководителем милиции и всегда с благодарностью относился к людям, которые старались помочь правоохранительным органам, и от своих подчиненных добивался полной проверки поступившей от них информации.
После почти трех лет переписки и звонков с Алтайским краем, я, поняв тщетность попыток, обратился к Вам. Что меня толкнуло к этому? В интернете я прочитал Ваше выступление, где Вы придерживаетесь мнения, что педофилов необходимо держать под административным надзором вплоть до пожизненного. Поэтому у меня заискрилась надежда, что Ваше ведомство мне ответит надлежащим образом.
У меня следующая просьба: Пожалуйста, проверьте, куда выехал Барагозов, жива ли семья его дочери, состоит ли маньяк-педофил под административным надзором.
С уважением Овсянников В.И.
Не прошло и месяца, Овсянников держал в руках ответ Уполномоченного по правам ребенка о том, что Барагозов совершил ряд преступлений в отношении малолетних девочек и осужден Новосибирским судом к восемнадцати годам
